Моя жизнь — это мы - [107]

Когда на следующий день Фирс пришел к Татьяне, та сразу у порога сунула ему в лицо лист бумаги, где значился вид медицинской услуги от сегодняшнего числа: «аборт» со штампом — «оплачено». Тогда впервые в жизни ему захотелось ударить женщину или хотя бы хорошенько встряхнуть. Но кроме нее было еще кого во всем винить — себя.

— Я же просил! — кричал он на нее, сминая в кулаке паршивый лист бумаги. — Ты не имела права решать это за нас обоих!

Но Таня была непоколебима:

— Ты мне еще за это спасибо скажешь. Так что, уходи, Фирс. Ты окончательно свободен.

И в этом была вся девушка — гордая королева, за которой должно было остаться последнее слово, и такое, чтобы запомнилось до конца жизни.

А он так никогда и не узнает, врала ли она ему или нет.

* * *

— Ой, подруга, никогда бы не подумала, что у вас с Фирсом может случится что-то серьезное, — говорила ей Тоня. — Ты действительно в нем уверена?

Стоя перед зеркалом, девушка красила ресницы. Она готовилась к свиданию и успевала при этом портить настроение.

— Уверена, — ответила Лена, отрываясь от документа на иностранном языке. — Ты специально давишь на больную мозоль?

— Нет, я просто не могу за тебя не переживать, зная его репутацию и помня нашу с ним…

— Тоня, — оборвала Лена, которая как раз не хотела помнить, что было между ней и Алексеем.

Подруга отошла от зеркала, села рядом и взяла ее за руку.

— Прости, дорогая. Не слушай меня, дуру пустоголовую. Просто мне так хочется, чтобы ты не ошиблась с ним и была счастлива.

— Тонь, я правда счастлива. И буду ему верить, потому что знаю, какой он, и потому что я… я люблю его, ясно? И пусть сам выбирает, что делать с моей верой.

Подруга улыбнулась, склонив голову набок:

— Ты такая хорошая. Надеюсь, он будет беречь то, что имеет. Ты этого заслуживаешь. Иначе только скажи мне, я ему устрою…

— Ну все, все, — успокоила ее Лена, заключая в объятья. — Если что, скажу обязательно. А теперь иди, не заставляй ждать своего доктора.

— Кхм, — прозвучало ей в ухо. — Я не к доктору иду. — Отстранившись, Тоня закусила губу. — К нам вчера приходил стричься Шумский. Ну и…

Лена захлопала ресницами. Вот неугомонная женщина! И неужели Шумский-таки решился?

— И?

— И пригласил меня поужинать. Ты не против?

Это вызвало искреннюю улыбку.

— Конечно, нет! Ты так давно этого хотела.

— Да! — завопила счастливая девушка.

— Тогда тем более не заставляй его ждать. Порази своей пунктуальностью и прочими достоинствами. И очень надеюсь, что он окажется у тебя последним. Он очень хороший человек.

— Я знаю! И я как никогда готова к серьезным отношениям.

— Наконец-то…

Поцеловав ее в щеку, Тоня упорхнула. Лена снова потянулась за телефоном, набирая номер Леши в который раз за сегодняшний день. Но, в который раз ей говорили, что «абонент недоступен». Это заставляло нервничать и переживать, потому что она не могла до него дозвониться уже несколько часов. Последнее, что он сказал: «я перезвоню».

Как они расстались в обед, так он и пропал. Вот что за это с ним сделать?!

— Ле-е-ен! — услышала она голос Тони из коридора. — К тебе тут пришли.

От надежды екнуло сердце. Кроме Алексея она никого не ожидала увидеть. Но обычно он звонил заранее и ждал у подъезда, не желая подниматься в квартиру Антонины. И каково же было ее удивление и облегчение, когда она вышла из комнаты и увидела в дверях Фирса.

— Заходи, не стесняйся, — произнесла Тоня, раскрывая перед ним дверь.

Мужчина молча шагнул через порог. И выглядел он неважно — взъерошенный, грустный, уставший. «Нет, он меня когда-нибудь добьет. Что опять случилось?!» — подумала про себя Лена.

— Оставляю вас одних, — добавила Тоня, хватая свою сумку. — И Фирс… — обратилась хозяйка к гостю. — Обидишь Ленку, оторву… ну ты понял, что оторву.

Фирс посмотрел на девушку хмурым взглядом — черная кошка до сих пор бегала между ними. Лена закатила глаза:

— Иди уже.

— Все-все, ухожу. Не скучайте.

Наконец за подругой захлопнулась дверь.

— Что с телефоном? — строго спросила Лена.

— Батарейка села, прости.

— Что опять случилось?

Леша подошел к ней. Обнял. Прижался щекой к щеке. Провел рукой по волосам. А потом тихо попросил:

— Лен… подари мне мальчика. Или девочку. Такую же красивую, как ты.

Это было неожиданно. Слегка пугающе, но безмерно волнительно. Это была самая щемящая просьба в ее жизни, которая сражала той искренностью, с какой была сказана.

Это было гораздо глубже, чем «я тебя люблю». И не было нужды ей объяснять, что произошло. Это было написано на его лице, ощущалось в голосе. И ей бы радоваться, чувствуя облегчение, да только слишком волновалась за своего Фирса.

— Конечно, — ответила она ему, смахивая ресницами слезы из глаз и целуя в щеку любимого мужчину. — С удовольствием.

ЭПИЛОГ

Два года спустя.

Сегодня был прекрасный летний день. Сползая с зенита, июньское солнце уже не так сильно палило, как еще пару часов назад. На легком ветерке шелестела насыщенная зелень вишни и яблони. В тени деревьев на широком матрасе копошились три карапуза. У самого старшего, Егора, были голубые глаза и темные волосы — что ни говори, а весь в отца, в Алана. Средний, Даниил, обещал вырасти кареглазым шатеном. Здесь гены взяли всего по чуть-чуть от обоих родителей, от Макса и Киры. Самый же младший, Тимофей, имел шевелюру из светлых волос и лучистые глаза — весь в мамку.