Моя ж ты радость - [7]

За размышлениями, мы с девицей- вахтершей незаметно прошли тенистым парком к бассейну. Последние мысли о необратимости судьбы меня успокоили. Пока шли, я молчал. Девушка вахтерша щебетала без умолку. Из ее щебета я понял, что звать ее Оксана. Она студентка Днепропетровского педагогического института. Ей девятнадцать лет. В Москве она при помощи дяди, партийного работника, сумела сделать операцию на зрачках глаз. Яркий свет ей вреден, очки снимает — только когда спит. Вот и вся ее незамысловатая история.

Но история знакомства с Оксаной прогулкой в парк к бассейну не кончилась. Оксана поднялась со мной на лифте на седьмой этаж в номер. Говорить нам не о чем. Я устал от перенапряжения. Хотелось спать, и не мог найти слова, чтобы отправить Оксану на вахту. Отдыхал после долгой прогулки в кресле, и вяло наблюдал. Молчал.

Оксана сняла с жесткой широкой кровати покрывало. Откинула край одеяла в цветном пододеяльнике. Уверенно стала раздеваться. В метре от меня. Я слышал запах ее молодого тела, с горечью вспомнил «честь русского офицера» Лешего. Как бы он поступил на моем месте? Жена Наталья не верила, что я, бывая в Москве предыдущие годы, жене оставался верен. А я был ей верен. Искушения не предоставлялось, сам приключений не искал.

«Оксана хороша. Но эти солнцезащитные очки?»

— Сними, — попросил.

Она сняла очки.

«Девка — пригожая?!»

«Молодая. Нагая. Доступная. Бери» — говорил ее взгляд, улыбка блаженной…

— Одевайся, — принял решение не трогать ее.

Студентка надела очки. Она не поняла сказанного.

— Оксана, будь добра, оденься. В платье оденься. И не задавай лишних вопросов.

Студентка послушно втиснулась в трусики, взмахнула подолом платья над головой и поднырнула рыбкой в горловину платья. Облачившись, поправила лямочки на плечах. Проводил ее до двери. Больше эту девицу Оксану на вахте не встречал.

До экзамена доценту Малькову оставалось ровно двое суток. После ухода студентки Оксаны на вахту, спать я не лег. Я имел уже привычку вести дневник. Память моя пылкая ничего не запоминает. Записывая события минувших двое суток, включая Якутск, я поймал себя на мысли: «НЕ жизнь у меня, а сплошная литература». Взять хотя бы историю с Крыловецким. Ведь только я и он знаем, какой сюжет нам готовила жизнь на ручье Туристе. НЕ случайно Леший дал ознакомиться с секретной картотекой «хищников золота». События выстраиваются с детективной последовательностью. Будто кто меня ведет. Озарения неожиданны и мгновенны. И вздрогнул от пришедшей внезапно мысли: необходимо ехать к доценту Малькову домой, и поговорить с ним как равный с равным. Выбора нет. Приняв решение, я мгновенно заснул.

Галина Александровна Низова, декан заочного отделения — дара речи лишилась от просьбы дать домашний адрес Малькова.

— Нельзя, но дам, — поразмыслив, дала она адрес московской квартиры доцента Малькова.

Бог меня водил по незнакомой Москве. Черти бы запутали. Последовательно и без нервотрёпки добрался в нужный район на городском автобусе. Быстро нашел девятиэтажный дом. Дверь подъезда с «домофоном». Не долго ждал, когда кто-то пойдет или выйдет. Поднялся на лифте на нужный этаж. Позвонил в нужную дверь. Мальков открыл на звонок, будто ждал кого-то.

— Вам кого, молодой человек. Студентов дома не принимаю.

— Я не студент.

— А кто вы?

— Охотовед из Якутии.

— Хорошо, пройдемте в мой кабинет, — пригласил Мальков.

У порога я скинул белые туфли. Брики отутюжены, рубашка дышит белизной. Чем не гость?!

В кабинете письменный стол торцом к окну. Дневной уличный свет под руку, писать и читать удобно. И стол, и шкаф с книгами — раритет: дореволюционная работа. Болтаясь по московским театрам и музеям, по магазинам с антиквариатом, я кое — что усвоил. Меня обеспокоил чей-то взгляд в спину. Я только ступил два шага к предложенному креслу. Резко обернулся. На стене висел большой портрет Сталина в парадном белом кителе. Я улыбнулся и опустился в кресло рядом со столом. Мальков заметил мою доброжелательную улыбку Сталину. Сидел он за столом, опершись на локти, пальцы сцеплены под подбородком.

— Ну-с, я вас слушаю, охотовед из Якутска.

Как ясно и просто объяснить незнакомому человеку — какого рожна ты навязался к нему в гости?!

— В самом Якутске живешь?

— На северо-востоке Якутии. На Индигирке.

— Любопытно.

— В этом году я третий раз поступаю в Литературный институт. Два года подряд срезался у вас на экзаменах. Мне нужны знания. На Индигирке их почерпнуть негде.

— На моем предмете? Два года подряд? Кому отвечал по билету?

— Вам.

— Не помню тебя! — похоже, Мальков был поражен своим беспамятством.

— А как у вас с творчеством? Вы — поэт?

— Нет, прозаик.

— Кто нынче набирает семинар прозы?

— Лобанов Михаил Петрович.

— Лобанов — великий человек. И как я вам могу помочь? Расскажите о себе.

И мы заговорили на нормальном человеческом языке.

У порога, прощаясь рукопожатием, Мальков подвел черту:

— Все, что я могу для вас сделать — это не принимать экзамен. Принимать я буду не один. Идите с билетом отвечать к моим аспирантам.

Аспирант доцента Малькова поставил мне тройку за мое безответное молчание на его дополнительные вопросы. Вопросы в билете мне были не известны. Что такое «демократический централизм»? Кто знает?