Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика - [158]
У Ю. Полякова преобладают синтетические компаративные формы: «Хотя точка зрения В. Ерофеева на сегодняшний день выигрышнее, товарнее, что ли» (П) – то есть выгоднее: узуальное слово «товарный» такой коннотации не имеет; «Я думаю, (…) что серп выглядит погеральдичнее» (Побег) – предполагается, что существуют наречие «геральдично» и прилагательное «геральдичный» (виртуальные слова); «импульсивный царь (Пётр I – Н. Я.) (…) продолжал всё то, что гораздо спокойнее, разумнее и национальнее начинали осуществлять его предшественники» (П); «Николай Поликарпович, становившийся от спиртного только рассудительнее и государственнее» (Ап); это возможно и с наречием, образованным от прилагательного, которое в одних контекстах бывает относительным («поощрительный приз»), а в других – качественным («поощрительный взгляд»), но не склонно к развитию компаративных форм: «– Что ты делаешь? Что-о ты делаешь?! – всё беззащитнее бормотала она, всё поощрительнее отталкивая (оксюморон – Н. Я.) мои руки» (КМ).
Возможно образование компаратива и от существительного, выражающего качество: «– Чем выше, тем козлее!» (Побег). В принципе, такие словоформы существуют в системе разговорной речи – если точнее, в детской: «змеее», «овцее», «свинее» [Фрумкина 2001: 35].
Ю. Поляков любит с помощью аффиксов подчёркивать оттенки глагольных значений, связанные с различными способами глагольного действия:
смягчительным: «Клязин даже немного подуспокоился» (ВБ); «Михаил Дмитриевич уже привычно подкалымливал» (ГЦ);
результативным: «Король этот потом спился и сгулялся» (Халам-бунду);
ограничительным: наследник «(…) весело рассказывал покупателю про своего усопшего деда, прохорохорившегося на белом свете аж девяносто девять лет» (ГЦ);
начинательным: «Снегур, вернувшись в Кишинёв, ударился в крутейший прорумынский сепаратизм. Прибалты завыделывались. Хохлы захорохорились. Грузины завыстёбывались. Белорусы забульбашили. Армяне закарабашили. Азиатское подбрюшье так вообще охренело. А Россия совсем сбрендила и объявила себя независимой, как Берег Слоновой Кости» (Небо падших). (В последнем фрагменте мы видим, кроме того, авторские новообразования – вульгаризмы как средства речевой характеристики персонажа. Кроме того, здесь мы встречаемся с феноменом виртуальных слов: формы «забульбашили» и «закарабашили» как бы предполагают существование слов «бульбашить» и «карабашить», которых на самом деле нет, – весьма характерное для автора чересступенчатое новообразование.)
Многие из таких слов содержат компонент переноса значения – метонимический: «Милиционеры оглядели двор, пожали плечами и, решив, наверное, что драка умордобоилась сама собой, утарахтели» (ГЦ); «– Не опузырьтесь! – равнодушно посоветовал прапорщик, откинувший брезент» (Сто) (каламбур: не опозорьтесь); «Героя озвездил Клим Ворошилов, давно утративший политическое влияние и ставший всесоюзным коневодом» (ГТ) (то есть вручил Золотую Звезду); «он, наведываясь в Россию по делам, тайком с ней встречался, постельничал и в конце концов позвал замуж» (ГЦ) или сравнительно-метафорический: «Огуревич встрепенулся, задрал голову и сразу пригусарился» (ГТ) (то есть принял бравый вид).
Ю. Поляков может образовать окказиональный глагол от производящего глагола совершенного вида (указывающего на результативность, законченность), присоединяя приставку, обозначающую неполноту (в данном случае действия), – то есть грамматика вступает в противоречие с семантикой: «Олигарху, который уже полуперебрался на постоянное жительство в Италию, было, по сути, фиолетово, кто именно уничтожил город» (ГТ); «Не исключено, что сразу же после всепростительного манифеста появятся возмущённые толпы тех, кто по молодости лет или по нерасторопности недооткусил от бюджета» (П).
Возможно образование и неспрягаемых отглагольных форм: «Захолостяковав, Михаил Дмитриевич стал наряжаться по наитию, однако сегодня, очевидно, с похмелья, интуиция тупо отказывалась участвовать в процессе одевания» (ГЦ); чаще причастий: «Наконец он был полупрощён, но к тому времени стало ясно, что жена беременна» (ГЦ); «Недозаснувший Андрей Львович испуганно вскочил и, наскоро застёгиваясь, открылся: на пороге стояла Валентина Никифоровна» (ГТ); «Только всё это напоминает решительный совет затуберкулёзившему бомжу немедленно отправиться на лечение в высокогорный швейцарский санаторий» (П) (обратим внимание на образование аналогичных слов в художественном и публицистическом текстах). Впрочем, это скорее адъективы – среди них есть и причастия, и отпричастные прилагательные: «Поздно вечером Михаил Дмитриевич, вылюбленный “адвокатессой” до самоощущения яичной скорлупы, пришёл домой» (ГЦ); «Обезлюбевший брак – драма миллионов. Ладно, об этом уже есть кино» (ГТ); «Михаил Дмитриевич, размякнув, раз пять заказывал
