Моя война - [17]

Познакомился со старшиной роты - Красниковым Павлом Ивановичем. Он был старожилом роты и ее пол­ным «хозяином». Павел Иванович зашел к нам в ком­нату, представился и повторил уже сказанные ранее сло­ва командира роты, что мы искупили свою вину. По­этому будем направлены в другие воинские части дей­ствующей армии. А пока нам разрешили отдохнуть. От­четливо помню, что заснуть не мог ни в этот, ни в пос­ледующие дни. В голове - беспрерывно сменяющиеся картинки прошедших сражений: убитые и раненые сол­даты, раздавленные и покалеченные, распоротые жи­воты, размозженные головы... Перед глазами постоян­ная, невероятная жуть. Кровь, бесконечная кровь на солдатах и на земле. Все в крови - и руки, и ноги. Кровь на мне и на других солдатах. Стоны, крики, зов о помо­щи в ушах. Было такое впечатление, что схожу с ума.

Бесконечно вскакиваю с кровати, хожу по комна­те, опять ложусь, снова вскакиваю. В таком же состо­янии и другие. Вначале несколько часов мы молчали. А потом вопросы, вопросы. Почему? За что? Как мог­ло случиться, что из двухсот солдат в живых осталось только шесть? Что за пропорция? Подсчитали, что из нашего состава осталось только три процента. Ужас! Дикая арифметика! Почему не развили наш успех, ког­да мы взяли высоту, и нас оставалось еще много? Ведь командир роты так просил об этом.

Возникла страш­ная мысль: нас послали не для взятия высоты. Она по всему просто никому не нужна была. Нас послали про­сто на уничтожение!

Вспомнил слова офицера СМЕРШа: «Нужно было пустить себе пулю в лоб...». Вспомнил его ехидную улыбку. Да, он знал все...

И вправду, стоило ли так страдать, столько испы­тать страха и мучений, чтобы потом по чьей-то воле быть перемолотыми в этой мясорубке?

Такие видения, мысли и вопросы мучили несколь­ко дней. Все эти дни и ночи мы не спали, не могли есть, хотя еду нам приносили по несколько раз в день.

Старшина Красников и незнакомые офицеры при­ходили и успокаивали нас. Говорили, что все уже по­зади. Но ужас пережитого не оставлял. И «подлечи­ло» нас только время. Ведь не зря говорят: «Время ле­чит...»

«ВИНА» СМЫТА. НАГРАЖДЕН ОРДЕНОМ «СЛАВЫ» III СТ. ЗАЧИСЛЕН В ПОСТОЯННЫЙ СОСТАВ РОТЫ

Прошли дни. Жизнь продолжалась. Меня вызвал к себе старшина Красников и передал предложение командира остаться в роте на условиях постоянной службы в качестве экспедитора. Что такое «постоян­ная» служба и «экспедитор» - понятия не имел. Но других предложений не было, и я согласился.

Тогда же старшина объяснил мне, что больше я не должен буду «идти в атаку» (его слова), то есть не буду непосредственно на передовой. «Но, - сказал он, - на войне, как на войне. Все может быть...». И действи­тельно было...

Прошло еще несколько дней. К нам в роту стало поступать пополнение. Мне поручили записывать в специальный журнал вновь прибывших. Не только их личные данные, но и как они экипированы, какое у них оружие, его наименование и номер.

Одновременно я должен был ездить за продукта­ми, отправлять и получать почту, а также делать мно­гое-многое другое. Работа заглушала мысли о пере­житом, и я немного успокоился.

Через месяц-полтора, перед очередным выполне­нием боевого задания штрафниками, капитан Закиров выстроил состав роты и перед строем вручил мне ор­ден «Славы» III степени за участие в бою при взятии высоты 371.3. А очередная партия смертников была отправлена на передовую. На сей раз, как и во многих других случаях, я, как и было обещано, непосредствен­но в атаке участие не принимал. Но все равно мы по­стоянно находились почти рядом с передовой. При этом очень часто немецкие снаряды и бомбы достава­ли и нас.

Наша рота неоднократно пополнялась новыми штрафниками. Неоднократно брала высотки. Ценой жизней сотен смертников прорывала укрепления нем­цев.

В августе-сентябре 1944 года где-то за городом Ляуданы (Латвия), в котором все было сожжено и оста­лись одни трубы от печей, нашу роту в очередной раз бросили на прорыв обороны противника у какого-то небольшого населенного пункта. Наступление штраф­ников поддерживала артиллерия и даже самолеты. Тогда наши ребята взяли много пленных. Атака удалась. Но вскоре прервалась связь с командиром роты, и стар­шина Красников вручил мне запечатанный конверт, приказав срочно доставить его командиру роты.

С автоматом в руках - бегом на передовую. Бежал долго, а когда достиг цели, немцы начали сильный об­стрел артиллерией позиции нашей роты. Капитан Закиров находился в небольшом укреплении из досок и земли, напоминающем ДОТ. Я вручил ему конверт. Он вскрыл его, прочел и приказал остаться при нем.

Артиллерийский обстрел был долгим и плотным, и немцы пошли в атаку. Штрафники открыли по на­ступающим огонь из пулеметов и автоматов. Стрелял и я, находясь в окопе недалеко от ДОТа. Немцы залег­ли, а потом снова бросились в атаку. Слева от меня появились два немецких солдата и бросились к ДОТу, у входа в который стоял капитан Закиров. Я выпустил длинную очередь из автомата по бегущим немцам. Они упали, и тут же, в месте их падения, раздались два взрыва гранат, которые они, по-видимому, намерива­лись бросить в сторону ДОТа.