Моя сумасшедшая - [42]
Отрывистый и сжатый рассказ Олеси Юлия выслушала на одном дыхании. Лишь в самом конце попросила разрешения закурить.
— Кури, — сказала Олеся. — Я взгляну, как там маленький.
Она вернулась через минуту, кивнула:
— Спит… Ты должна сказать мне честно, если боишься. Я пойму. Это очень рискованно, твои обстоятельства…
— Причем тут обстоятельства! — отмахнулась Юлия.
— Плохо, что моя мать видела бумаги. Но я, кажется, смогла убедить ее, что все уничтожено… Твой муж, Юля, отдал бы все, чтобы никто до них не добрался. Ни сейчас, ни в будущем. И мне показалось… Я подумала — пусть архив пока полежит там, где его никто не станет искать. Может быть, потом…
— Ты права.
— Но я должна предупредить. Нет… Ты должна поклясться. Тебе нельзя это читать. Ни строчки. Обещаешь?
— Да.
— На неделю. В худшем случае — две. Пока я… не улажу свои дела.
— Тебе не о чем беспокоиться. Балий редко заходит ко мне. Постоянно занят…
— Ты знаешь, что Юлианов арестован?
— Знаю.
Юлия наклонилась к Олесе, обняла ее плечи, шепнула:
— Если что-то изменится, свяжись со мной через Дмитрия… Тебе сейчас тяжело, я знаю, но ты держись. Нужно выстоять.
— Я, моя милая, замуж иду, — Леся мягко освободилась и встала. — За Никиту Орлова. Он заканчивает курс, потом уедем к его родне за Урал. Петр Георгиевич велел: быть мне супругой агронома и почвоведа.
— Все-таки лучше, чем женой особоуполномоченного… — Рубчинская быстро взглянула на часы. — Мне пора. Давай бумаги. Сумка довольно вместительная, сверху — детские вещи. Никто и не догадается. Пора будить Максима…
Когда Юлия с племянником вернулись, сестра уже была дома.
До возвращения машины они успели посидеть на скамейке, побродить по парку и поиграть. В аллеях было немноголюдно. На глаза попался наряд конной милиции, гнавший перед собой стайку оборванных нищенок.
Шофер в два счета домчал их домой и даже помог с неподъемной сумкой, где на самом дне покоился увесистый пакет с рукописями. Теперь поверх него должны были лечь еще и подарки, привезенные сестрой.
— Ну, как провели время? — оживленно встретила их Соня. — По чумазой физиономии вижу, что отлично… Говоришь — видел лошадок? А ну-ка, кавалерист, бегом умываться, дед заждался… Юля, еда на столе, все уже отобедали.
— Я не голодна.
— Ты спешишь?
— Пожалуй.
— Подожди минутку. Я мигом!
Когда сестра села рядом, Юлия спросила:
— Ну а ты? У тебя все в порядке?
— Еще бы! — оживленно воскликнула Соня. — Побродила по улицам. Ностальгия! И никто, заметь, за мной не волочился, ни в перчатках, ни без. Заглянула к Мите. Повидалась с Роной. Знаешь, все эти воспоминания…
— Софья, — резко оборвала сестру Юлия, — что за фальшивый тон ты взяла с некоторых пор? Кого ты хочешь обмануть? С мамой это проходит, ей лишь бы надежда. Но отец! Ты же видишь, как он мучается, потому что убедил себя, что я принесла напрасную жертву. Что с нами со всеми происходит?
— Не кипятись, — сестра мгновенно погасила улыбку. — Никто лучше папы не знает, что никакого другого выхода не было. И Рона твой поступок вполне оправдывает… Тебя интересуют мои дела? Я, Юля, привезла с собой деньги, очень крупную по здешним меркам сумму. Тряслась на границе, как осиновый лист, но обошлось. Часть распихала среди вещей, часть спрятала на себе. Что ты так странно смотришь?
— Странно?
— Подозрительно. Хочешь правду? Вот тебе вся правда. Я везла не только деньги. Бланки документов, медицинских справок, пропусков. Чтобы помочь тем, кто тут погибает. Капля в море, но кому-то это спасет жизнь. Филипп понятия об этом не имеет — тупо верит пропаганде. Временные трудности и тому подобное. Те, кто ждал меня в Праге, чтобы передать все это, потеряли связь. К кому мне было обратиться? К тебе?
— Прости меня. Я просто дура.
— Прекрати. Рона все сделает быстро и толково. У нее опыт. Это необходимо для ее семьи и для тех, кто уже за решеткой.
— Господи, — глухо проговорила Юлия. — Как прожить жизнь? Соня, я иногда начинаю думать, что держусь на одной ненависти и отвращении.
— Не нужно. От этого не легче. Идем, я провожу тебя, — Она обняла Юлию и, как в детстве, потерлась носом об ее плечо. — Знаешь, что сказала Рона, когда мы прощались? Ненависть — не лучшее лекарство от боли…
Они уже стояли в полутемном общем коридоре, когда телефонный аппарат на стене прихожей взорвался раскатистым звонком. Юлия опустила сумку и сняла трубку.
Звонил Вячеслав Карлович.
— Ты еще там? — спросил он тем особым тоном, которым говорил с низшими по чину.
— Уже на пороге.
— Не торопись, — сказал он. — Буду через пять минут. Спускайся к парадному.
И отключился.
Когда она вышла на улицу, серый «опель» чадил на холостых оборотах у обочины. Шофер распахнул перед ней заднюю дверцу. Вячеслав Карлович, сидевший впереди, вопросительно покосился на сумку.
— Подарки, — как бы невзначай пояснила Юлия, устраиваясь на сидении. — Там и для тебя презент. Хорошо, что догадался заехать.
— Презент, — вздохнул он. — Дело в том, что через час я уезжаю. Ненадолго — день-два. А куда — тебе знать не полагается. И очень все это не вовремя!..
— Раз так, может быть я пока поживу у своих? Ты не против?
— Против. Причем принципиально. Я бы предпочел, чтобы ты ночевала дома.
Это — история полунищей молоденькой танцовщицы, решившейся вступить в жестокий «брак-договор», условия которого были по меньшей мере странными. Это — история ошибок, становящихся преступлениями, и преступлений, совершенных по ошибке…Это — история женщины, которая хотела немногого — быть любимой, быть счастливой. Вот только… что такое любовь и что такое счастье? И главное, насколько тяжким будет путь к ним?..
Серия идентичных преступлений, жестоких, словно бы подчиненных какой-то странной, дикой логике, потрясла город. Расследование зашло в тупик — убийца точно смеялся над следователем и легко, как опытный хищник, уходил безнаказанным вновь и вновь. К поискам маньяка подключились уже самые опытные следователи. Но похоже, как его найти, понемногу начинает догадываться только один человек — юноша-студент, проходящий практику в прокуратуре Он знает: чтобы поймать убийцу, его надо понять…
Новая книга Андрея и Светланы Климовых написана в жанре арт-детектива. И когда переворачиваешь последнюю страницу, первое, что приходит на ум, это «решетка Декарта» — старинное изобретение для чтения тайнописи. Вертикали времен и горизонтали событий и судеб людей искусства, от позднего Средневековья до наших дней, сплетаются в загадочный узор, сквозь который проступают полустертые знаки давних и новых трагедий. Ничто не исчезает в прошлом бесследно и бесповоротно, и только время открывает глубину и подлинный смысл событий, на первый взгляд ничем между собой не связанных.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
Повесть "Генерал, рожденный революцией" рассказывает читателю об Александре Федоровиче Мясникове (Мясникяне), руководителе минских большевиков в дни Октябрьской революции, способности которого раскрылись с особенной силой и яркостью в обстановке революционной бури.
Повесть приморского литератора Владимира Щербака, написанная на основе реальных событий, посвящена тинейджерам начала XX века. С её героями случается множество приключений - весёлых, грустных, порою трагикомических. Ещё бы: ведь действие повести происходит в экзотическом Приморском крае, к тому же на Русском острове, во время гражданской войны. Мальчишки и девчонки, гимназисты, начитавшиеся сказок и мифов, живут в выдуманном мире, который причудливым образом переплетается с реальным. Неожиданный финал повести напоминает о вещих центуриях Мишеля Нострадамуса.
Одна из повестей («Заложники»), вошедшая в новую книгу литовского прозаика Альгирдаса Поцюса, — историческая. В ней воссоздаются события конца XIV — начала XV веков, когда Западная Литва оказалась во власти ордена крестоносцев. В двух других повестях и рассказах осмысливаются проблемы послевоенной Литвы, сложной, неспокойной, а также литовской деревни 70-х годов.
«Юрий Владимирович Давыдов родился в 1924 году в Москве.Участник Великой Отечественной войны. Узник сталинских лагерей. Автор романов, повестей и очерков на исторические темы. Среди них — „Глухая пора листопада“, „Судьба Усольцева“, „Соломенная сторожка“ и др.Лауреат Государственной премии СССР (1987).» Содержание:Тайная лигаХранитель кожаных портфелейБорис Савинков, он же В. Ропшин, и другие.
«А насчет работы мне все равно. Скажут прийти – я приду. Раз говорят – значит, надо. Могу в ночную прийти, могу днем. Нас так воспитали. Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть. А как еще? Иначе бы меня уже давно на пенсию турнули.А так им всегда кто-нибудь нужен. Кому все равно, когда приходить. Но мне, по правде, не все равно. По ночам стало тяжеловато.Просто так будет лучше…».
«Человек не должен забивать себе голову всякой ерундой. Моя жена мне это без конца повторяет. Зовут Ленка, возраст – 34, глаза карие, любит эклеры, итальянскую сборную по футболу и деньги. Ни разу мне не изменяла. Во всяком случае, не говорила об этом. Кто его знает, о чем они там молчат. Я бы ее убил сразу на месте. Но так, вообще, нормально вроде живем. Иногда прикольно даже бывает. В деньги верит, как в Бога. Не забивай, говорит, себе голову всякой ерундой. Интересно, чем ее тогда забивать?..».
«Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри, как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин…».
«Сегодня проснулся оттого, что за стеной играли на фортепиано. Там живет старушка, которая дает уроки. Играли дерьмово, но мне понравилось. Решил научиться. Завтра начну. Теннисом заниматься больше не буду…».