Моя собачья жизнь - [34]

Под звук трубы, которым начиналась мелодия из саундтрека к «Флинстоунам», мы с Эшли начали выступление. Теперь я знал точно, что делать и какое движение следующее. Мне не приходилось особо задумываться над этим. Одно цеплялось за другое. Из зала до меня доносились восторженные возгласы, одобрительный свист и аплодисменты, и я постепенно понимал, что это лучший танец, который мы когда-либо станцевали вместе.

Я кружился, ходил на задних лапах, как будто всю свою жизнь я занимался только этим, но, действительно, судя по реакции зала, никто ничего подобного раньше не видел. Раз или два мне удалось заглянуть Эшли в глаза. Она была сосредоточена и следила за тем, чтобы я услышал каждую ее команду – до самого последнего мгновения, когда я прыгнул к ней на руки, и музыка стихла.

Раздался бешеный рев зала.

«Молодец!» – прокричала Эшли и чуть не задушила меня в объятиях.

Люди аплодировали нам и вскакивали с мест. Судьи тоже поднялись. Я пытался отдышаться, сидя у Эшли на руках, и скалился, потому что это был успех.

Я услышал, как Алиша и Дэвид осыпали нас похвалами, но для меня имел значение только радостный голос Эшли. Саймон объявил, что настала решительная минута, но тут какая-то пылинка попала мне в глаз. Поймите, я не плакал. Совсем нет. Мы не похожи на людей. Когда с нами случается такое, мы не лезем в карман за платком и со стороны выглядим как обычно. В тот момент я чувствовал облегчение и счастье.

Наконец Саймон объявил голосование.

«Дэвид, да или нет?» – спросил он, повернув голову. Уоллиамс хотел взять паузу, но, бросив на нас взгляд, сдался.

«Да, на миллион процентов да!» – объявил он и пробарабанил по столу.

Я кинул взгляд на Эшли. Она светилась от гордости и, кажется, не обратила внимание на то, что он сказал.

«Что это означает? – спросил я, оглянувшись на сияющего Уоллиамса. – Приятель, сосчитай еще раз. Разве бывает миллион процентов? Сто процентов и ни процентом больше!»

Я не спорил с ним, нет. Разве я мог спорить с человеком, который поддержал нас? Энтузиазм Дэвида разделила Алиша, и тогда я обратился к последнему члену жюри. Теперь я не был для него недоразумением на этой сцене. Мы нравились ему, наш номер покорил его сердце. Но мне хотелось также думать, что сыграло роль и то небольшое соревнование, которое я устроил перед началом выступления по совету Смиджит. Но Саймону лишь предстояло сказать то, что решит сейчас нашу судьбу. Сам я не могу припомнить ни слова, но как мне передали, он сказал, что я лучшая танцующая собака, которую он когда-либо видел. Он вновь встретился со мной взглядом, но теперь в его глазах я увидел сталь.

«Единственное мое замечание, – сказал он, заканчивая, и зал замер, – это что Пузика тоже следовало бы одеть в доисторический костюм». Это была шутка, и судьи и зал взорвались смехом.

Я не отрывал от него глаз.

«Можешь попробовать, конечно, – прорычал я себе под нос. – Но ты пожалеешь».

Гордость моя осталась неуязвленной, и когда смех стих, он уже улыбался мне. Я тоже оскалился, поняв, что передо мной просто хороший человек, который носит непроницаемую маску продюсера. Коуэлл перевел дыхание и вновь обратился к нам. По блеску в его глазах я понял, что это только начало.

«Поздравляю, Эшли и Пузик. Вы прошли в следующий тур!»

19

Говорят, что дорога к успеху длинна и извилиста. С собачьей точки зрения, она подозрительно напоминает прогулку – и как же, скажите, такое может не нравиться? Откровенно говоря, я удивлен, что моему примеру не последовали другие собаки.

Домой мы вернулись поздно вечером. Я сгорал от желания поделиться со всеми удивительной новостью, но собаки спали. По крайней мере, моя мама. Когда Пенни включила свет на кухне и прикрутила радио, Оби и Инди притворно потянулись, якобы просыпаясь. Пенни в это время огляделась на кухне и нахмурилась.

«Какой здесь беспорядок», – сказала она, поднимая с пола коробку из-под собачьего корма. Видимо, чтобы добраться до еды, коробку просто разорвали зубами, о чем свидетельствовали клочки картона вокруг.

«Пахнет кошачьей мочой, – принюхалась Пенни. – Чем вы тут занимались, пока нас не было?»

Она подошла к корзинке, из которой вылез Оби, деланно зевая.

«Пузик, какая была вечеринка! – прошептал он мне. – Еще минуту назад она была в разгаре. Потом мы услышали, как остановилась машина, и, естественно, все разбежались».

«Кто все?» – спросил я. Пенни начала собирать с пола наши игрушки, которым полагалось храниться в ящике.

«Это был ураган, – заявила Инди. – Из-за Красавчика Брэда все вышло из-под контроля. Он пригласил своих кошачьих приятелей. Кошки и собаки редко находят общий язык».

«Начал персидский кот, – заявил Оби. – Кот, который пытается доказать, что коты – лучшие охотники, просто напрашивается на неприятности. Я гонялся за ним полчаса по дому, чтобы доказать, что я прав».

«Тот факт, что ты его так и не поймал, доказывает обратное», – кинула в сторону Инди.

Мама тоже выбралась из корзинки и потянулась.

«Вечерок выдался слишком буйный для моих старых косточек, – сказала она и подошла обнюхать меня. – Что это? Я чую запах победы».

Она отступила на шаг и взглянула на меня. В это время в дверях показалась Эшли. Она уже проводила бабушку в гостевую комнату, где та сегодня осталась на ночь.