Моя снежная мечта, или Как стать победительницей - [24]

Воспитательница – улыбчивая полная женщина, представившаяся Зинаидой Степановной, водила девушку по общежитию, показывая, где находится библиотека, столовая, читальный зал, общая душевая, игровая комната, а Наташа не видела ни телевизора, ни настольных игр, а только зеленые стены, истертые полы, веревки, на которых висела одежда, и лица, выглядывающие из открытых дверей, когда они шли по коридору.

– Девочки тут хорошие, – улыбалась Зинаида Степановна, – вы все обязательно подружитесь. Если тебя Валерьянов решил в середине учебного года взять, значит, ты спортсменка сильная, а таких у нас всегда уважают. У нас, по секрету скажу, лучшая спортивная школа во всей Сибири, а Виктор Степаныч Валерьянов – один из лучших тренеров в России. И биатлет сильнейший! – она показала на большое фото молодого Валерьянова, увешанного медалями и с хищной улыбкой поднимающего над головой кубок.

– Его и в Москву звали, и в Германию, а он же местный, с Бугров, так тут и остался. Он, представляешь, двух чемпионов России воспитал и одну чемпионку мира!

Но Наташа ничего не слышала, ее лицо снова каменело, превращаясь в ту самую злую и равнодушную маску, с которой ее взял из детского дома Тобуроков.

В голове крутились те самые армейские законы, которые позволяли выжить среди бескрайних сибирских лесов, потрескавшихся стен и озлобленных одиноких, никому не нужных детей без прошлого и будущего. Наташа совсем забыла, что это не детский дом, а общежитие лучшей в городе спортивной школы, и что девушки и парни здесь из нормальных семьей, и они в основной массе добрые и честные ребята.

– Вот тут будет твоя комната, угловая. Ты фамилию на дверь потом приклей, видишь, как другие девочки сделали.

На двери были три бумажки с фамилиями, написанными красивыми почерками с завитушками: Тамара Юрковская, Маша Верзилина, Рита Барабанова.

– У них как раз одно место пустое, у двери, туда и поселим. Девочки они с характером, но хорошие.

Воспитательница открыла дверь и пропустила Наташу вперед. Три девушки уже ждали, сидя на одной кровати с суровыми выражениями лиц: все как на подбор высокие, крепкие, длинноногие.

– Девочки, добрый день!

– Здрасте, Зинаида Степановна, – вразнобой ответили они.

«Порядок держат, значит», – подумала Наташа.

– Вот, пополнение вам прибыло. Проходи, Наташенька, проходи. Это Тамара, это Маша, это Рита, девочки все хорошие. Ну ладно, знакомьтесь, я вам не мешаю.

– Зинаида Степановна, а нам же обещали, что подселять никого не будут, – вдруг сказала Рита, самая крепкая из троих, огненно-рыжая девушка в коротких шортах, с красивыми мощными ногами.

«Наверное, главная тут», – решила Наташа.

Воспитательница улыбнулась.

– Не выдумывай, Ритусик, никто вам ничего не обещал. Виктор Степаныч принял Наташу, а койка только у вас свободная.

– К Петуховой бы поселили, у них угол пустой, – заметила Маша с милым кукольным личиком.

– Мы уж втроем привыкли, – добавила Тамара, брюнетка с большими глазами, в красных кедах и драных протертых джинсах.

Зинаида Степановна снова улыбнулась и вышла, закрыв за собой дверь.

– По знакомству, что ль, взяли? – спросила Барабанова.

– А с виду не скажешь, что блатная, – ухмыльнулась Юрковская.

Верзилина, видно, самая добрая из девушек, промолчала, продолжая мило улыбаться.

Наташа швырнула сумку на пол, забила ее под кровать сильным ударом ноги.

– Эу, здороваться не учили? Тайга, блин! – крикнула Барабанова, не поднимаясь с места.

– Ты кто такая вообще, а? – Юрковская зло ухмыльнулась, показывая красивые белые зубки. – Зачем ты на нашу голову свалилась?

– Девочки, пусть выпишется от нас, – подала голос Верзилина. – Пусть идет к коменданту и скажет, что не хочет у нас жить, пусть к Петуховой переезжает.

Наташа сняла сапоги, зашвырнула их под кровать, повесила куртку на крючок на стене и легла на покрывало, задрав ноги на щиток.

– Ты что творишь вообще, – взвизгнула Барабанова и наконец поднялась.

Конечно, Наташа поступила неправильно даже по детдомовским законам: войдя в чужую комнату, ей надо было поздороваться и представиться. Но ее настроение было злым, и она уже готовилась к драке, чтобы доказать им всем свое место под солнцем. Закрытые глаза, расслабленная поза – ничто не говорило о том, что она может одним прыжком вскочить с кровати, вцепиться Барабановой в ее роскошные рыжие волосы и бить, бить, бить кулаками, локтями, ногами, пока их не растащат те, кому хватит сил и смелости.

А потом – да, она знала, что будет потом: унизительная отправка домой. Это же не детский дом и не приемник-распределитель, у всех, кто учится в спортивной школе, есть дом. Есть и у нее. И возвращаться в Чаадаевку она не хотела, поэтому просто лежала с закрытыми глазами.

– Рит, она больная, – послышался голос Юрковской.

– Точно, – добавила Верзилина. – Ой, повезло нам, девочки!

– Ладно, пошли в двадцать первую. Чаю попьем, посоветуемся. А эта пусть здесь валяется.

И все трое вышли, с громким стуком захлопнув за собой дверь. Только тут Наташа открыла глаза и разжала кулаки.

– И что мне делать? Что делать? – прошептала она, обращаясь неизвестно к кому. – Это только первый день, а я уже не могу. Что будет дальше? Я не смогу стать спортсменом, а тем более чемпионом. Нет у меня для этого сил. Я слабая. Я сама по себе. Я не выживу тут.