Моя сестрица — серийная убийца - [24]

Нигерийский бизнесмен умер в Дубае от передозировки наркотиков.

МИД официально подтвердил, что Гбойега Теджудуми, остановившийся в известном отеле «Роял резорт», скончался у себя в номере в результате несчастного случая.

Вопреки всем усилиям, медики из бригады неотложной помощи констатировали смерть на месте происшествия.

По сообщению полиции, мистер Теджудуми находился в номере один…

Интересно, как Айюла убедила полицию не упоминать ее имя в новостях? Интересно, много ли общего у пищевого отравления и передозировки наркотиков? Интересно, каковы шансы, что гибель в присутствии серийного убийцы произошла случайно?

Или вопрос, скорее, в том, насколько я уверена, что Айюла использует только нож.

Я открываю другие статьи о гибели Гбойеги, читаю другую ложь. Айюла убивает, только если ее спровоцируют. Но если гибель Гбойеги — ее рук дело, то зачем ей так поступать? Гбойега же с ума по ней сходил! Он, конечно, был обманщиком, но в остальном казался вполне безобидным.

Я представляю, как Тейд на первом этаже улыбается Айюле своей фирменной улыбкой и смотрит на нее так, будто она воды́ не замутит. Заглядывать ему в глаза без надежды на ответный взгляд я не смогу. Но разве я не сделала все, что могла, чтобы разлучить их? Насмешка и осуждение — вот что я получила за свои труды.

Я выключаю ноутбук.

Я записываю имя Гбойеги себе в блокнот.

Рождение

По семейной легенде впервые увидев Айюлу, я приняла ее за куклу. Мама укачивала ее, и я, встав на цыпочки, потянула мамину руку вниз, чтобы лучше рассмотреть. Крохотная Айюла даже у мамы на руках все место не занимала. Помню закрытые глазки на пол-лица, носик пуговкой и губки, которые она постоянно поджимала. Я потрогала ее кудрявые волосики: они были такими мягкими…

— Она моя?

Мама затряслась от смеха. Айюла проснулась и загулила. От удивления я отшатнулась и упала на спину.

— Мама, она заговорила! Кукла заговорила!

— Это не кукла, Кореде. Это твоя сестренка. Ты теперь старшая сестра, Кореде. Старшие сестры приглядывают за младшими.

День рождения

Сегодня у Айюлы день рождения. Я разрешаю ей снова постить в соцсетях. Посты о Феми почти иссякли. Пользователи соцсетей забыли его имя.

— Открой мой подарок первым! — настаивает мама. Айюла слушается. По семейной традиции именинник, едва проснувшись, открывает подарки родных. Я долго думала, что ей подарить. Радовать Айюлу особо не хотелось.

Мама дарит ей cтоловый сервиз: он пригодится, когда Айюла выйдет замуж.

— Тейд наверняка скоро скажет тебе важные слова, — говорит она.

— Какие еще слова? — спрашивает Айюла, уже отвлекшаяся на мой подарок. Я купила ей новую швейную машину. Айюла лучезарно улыбается, а я не могу улыбнуться в ответ. Меня мутит от маминого намека.

— Предложит тебе руку и сердце!

Айюла морщит нос от такого предсказания.

— Вам обеим пора подумать о семейной жизни.

— Потому что твоя семейная жизнь удалась на славу…

— Что ты сказала, Кореде?

— Ничего, — бормочу я. Мама вглядывается в меня, но бормотание мое она не расслышала и вынуждена оставить все как есть. Айюла встает, чтобы нарядиться на праздник, а я продолжаю надувать шарики. Из уважения к Феми мы выбрали бело-серую гамму. Чуть раньше я прочла в его блоге стихотворение:

Яркое солнце Африки

Опаляет нам спины,

Опаляет нам головы

И сердца.

У гнева нет причины, Для боли нет кручины,

Кроме солнца.

Я оставляю в его блоге анонимный комментарий — предложение собрать стихи в антологию. Надеюсь, сестра Феми или кто-то из друзей его прочитает.

Друзей в традиционном понимании этого слова у нас с Айюлой нет. По-моему, чтобы назвать человека другом, нужно довериться ему и заручиться его доверием. У Айюлы есть подхалимы, у меня — Мухтар. Подхалимы начинают собираться в районе четырех. Домработница впускает их, а я направляю к накрытому в гостиной столу. Они пробуют закуску, включают музыку. У меня все мысли об одном: воспользуется ли Тейд сегодняшним торжеством, попытается ли сделать Айюлу своей навсегда? Если бы я думала, что она его любит, то, наверное, радовалась бы за них. Наверное, радовалась бы. Но Айюла не любит Тейда, а ему по какой-то причине невдомек или все равно.

На часах уже пять, а Айюла до сих пор не спустилась. На мне классическое черное платье — короткое, с расклешенной юбкой. Айюла тоже собиралась надеть черное, но я почти уверена, что она уже раз десять передумала. С порывом проверить, все ли у нее в порядке, я справляюсь, даже когда меня в сотый раз спрашивают, где моя сестра.

Ненавижу домашние вечеринки. Приглашенные забывают этикет, которого придерживаются, когда приходят в гости в обычные дни. Бумажные тарелки они раскидывают где попало, проливают напитки и не вытирают за собой, бесцеремонно роются в блюдах с едой, ищут, где бы пообжиматься. Я убираю в мусорный мешок бумажные стаканчики, оставленные на скамеечке для ног, собираюсь принести чистящее средство, но тут звонят в дверь. Тейд.

Выглядит он… На нем джинсы, белая футболка в обтяжку и серый пиджак. Я не могу отвести от него глаз.

— Хорошо выглядишь, — говорит он мне. Наверное, этот комплимент — знак примирения. Меня он трогать не должен. Я ведь не напрашивалась, даже не подходила к Тейду. Радоваться банальному комплименту не стоит, а у меня словно крылья вырастают. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. — Послушай, Кореде, ты изви…