Моя рыба будет жить - [138]

— Действительно, отстой, — сказала она. — Я все говорю себе, как нам повезло жить в экосистеме, настолько нетронутой, что она может поддерживать крупных хищников, но я так скучаю по моему Эрвину.

Некоторое время она неподвижным взглядом смотрела себе на колени, потом сделала глубокий вдох и рывком поднялась на ноги.

— В общем, — продолжила она, — моя теория состоит в том, что эта ворона из мира Нао явилась сюда, чтобы отвести тебя в сон, где ты могла бы изменить конец ее истории. Приближавшийся конец должен был быть одним, но тут вмешалась ты, и это создало предпосылку для совершенно иного исхода. Появилось новое «сейчас», которое Нао все еще не совсем догнала.

Явно довольная собой, Мюриел села обратно в кресло.

Рут рассмеялась.

— И ты еще зовешь себя антропологом?

— В отставке, — ответила Мюриел.

— Понятно. Так какая у тебя вторая теория?

— Эта может тебе не понравиться.

— А ты попробуй.

— Ну, это в русле все той же теории «читательского ступора». Это все ты сама сделала. Это уже не про Нао. Это про тебя. Ты сама пока еще не догнала себя, «сейчас» твоей истории, и до конца ее истории тебе не добраться, пока ты не доберешься до своего конца.

Рут поразмыслила над этим.

— Ты права, — сказала она. — Мне это не нравится. Мне не нравится иметь столько свободы воли по отношению к чужому нарративу.

Мюриел рассмеялась.

— Хорошенькое дело, услышать такое от писателя!

— Я не… — начала Рут, как вдруг Оливер ее прервал.

— Смотрите! — сказал он, нацеливая объектив на клен. — Вон там. На нижней ветке. Это не твоя ли ворона?

Мюриел наклонилась вперед и поднесла к глазам свой бинокль.

— Похоже на джунглевую ворону, — сказала она. — Красивая птица. Что скажешь?

Она передала бинокль Рут.

Рут понадобилось несколько мгновений, чтобы разобраться в путанице ветвей и бледных завитков испанского мха, но потом она увидела — черное блестящее крыло выделялось на фоне зеленого мшистого покрова. Она подкрутила фокусировку. Ворона была далеко, но функция стабилизации изображения позволяла все прекрасно разглядеть.

— Да, это она. Узнаю этот орлиный профиль. Я почти уверена.

Ворона вытянула шею и повернула голову.

— Она нас видит, — сказала Рут. — Смотрит прямо на нас.

Оливер щелкнул еще пару кадров.

— Не слишком хорошо выходит, — сказал он. — Но, может, сойдет для идентификации. Хотелось бы мне сделать кадр получше.

Он опять навел объектив, но пока он этим занимался, ворона нахохлилась, расправила крылья и взлетела.

Рут опустила бинокль.

— Куда это она?

— Сюда, — ответила Мюриел, указывая вверх.

Ворона уже вылетела из гущи ветвей и теперь, набирая высоту, пересекала лужайку в их направлении. Оказавшись прямо над их головами, она что-то выпустила из когтей. Маленький круглый предмет промелькнул в воздухе и отскочил от деревянного пола у их ног, немного откатился и замер в щели между двумя подгнившими досками.

— Странно, — сказала Рут. — Что это было?

— Орех, — ответил Оливер, нагибаясь, чтобы его поднять. — Застрял в трещине.

— Орех? — Рут ощутила разочарование. А чего она ожидала?

Оливер опустился на колени.

— Похоже на лесной орех, — сказал он. Он вытащил складной нож и вытянул лезвие. — Наверно, с одного из наших деревьев, еще с осени.

Он выковырял орех и повертел в пальцах.

Рут взглянула вверх. Ворона кружила над головой, взлетая все выше и выше с каждым оборотом. Она подумала о Харуки и его капитане Вороне.

— Ты думаешь, она нас бомбить пыталась?

— Сомневаюсь, — сказала Мюриел. — Вороны сбрасывают орехи и ракушки на камни, чтобы разбить.

Ворона все еще была прямо над ними, но уже гораздо выше — просто черточка на фоне огромного неба.

— Думаешь, она ждет, чтобы мы разбили орех?

— Не похоже, чтобы она чего-то ждала, — сказала Мюриел. — Похоже, что она улетает. Может, это прощальный подарок.

— Держи, — сказал Оливер, вложив орех в руку Рут. — Если у кого шариков не хватает, это к тебе.

— Ой, ну спасибо тебе, — сказала она, перекатывая маленький твердый предмет в ладони. — Постараюсь не принимать это на свой счет.

Оливер еще стоял на коленях, складывая нож, как вдруг что-то под полом террасы зацепило его взгляд. Дом был выстроен на пологом склоне холма, терраса смотрела под уклон, и под полом образовалось пространство, куда можно было подползти.

— Там внизу что-то шевелится, — сказал он. Наклонившись, он заглянул между подгнившими досками, прижавшись лицом к трещине, в которой застрял орех.

— Слишком темно. Можешь передать мне телефон?

Рут открыла приложение-фонарик и передала ему. Он направил луч в темноту под досками.

— Что это? — спросила она, но Оливер не ответил.

Он вскочил на ноги и побежал к крыльцу. Соскочив со ступенек, ожесточенно топая ногами и размахивая руками, он продрался сквозь густые заросли папоротника, опустился на четвереньки и исчез под террасой. Сверху им был виден огонек его фонарика, пока он нащупывал путь в грязи под верандой, потом они услышали тихий звук, что-то среднее между писком и всхлипом, и крик Оливера:

— Да что ж ты делаешь здесь?

— Это Песто, — сказала Рут, сжимая локоть Мюриел. — Вернулся из мертвых.

3

На кота явно кто-то напал, и он был страшно изранен. Случилось это, должно быть, еще несколько дней назад, потому что раны уже закрылись и в них развилась инфекция. Хвост, которым он так гордился и который обычно стоял торчком, теперь уныло свисал вниз, волочась по земле. Он был ужасно истощен. Шерсть пропиталась запекшейся кровью вперемешку с пылью, взгляд был отстраненным и тусклым, будто он укрылся где-то в недоступном кошачьем месте, где не чувствовал боли. Оливер вынес его из-под террасы и держал на руках, пока Рут отыскивала коробку и выстилала ее полотенцем. Когда они положили его в коробку, он попытался встать, но тут же упал. Задние ноги у него не работали.