Моя пятнадцатая сказка - [266]
Но я не могла позвонить даже Хикари, которая хоть и была дружелюбна со мной, но все-таки была его сестрой. И Аюму больше не хочет меня видеть. Папа пока на работе. И у него у самого много секретов от меня.
И магазинчик Синдзиро стоял опустелый и мертвый, словно скорлупка цикады. Одинокий такой, заброшенный. Вяли цветы на его клумбах. Я купила воды и полила его цветы. Все равно они так и стояли, опустив свои цветочные головы. Я не смогла спасти даже их.
Шла, опустив голову. Просто шла. Просто чтобы идти. Страшно было возвращаться в опустелый дом. А в школу возвращаться на оставшееся время не хотелось: не хотелось никого из знакомых видеть, не хотелось им что-либо объяснять. Тем более, скоро шестой класс закончится и мы все разойдемся по разным сторонам. Наверняка большинство разойдется. Большинство в этой жизни расходятся по каким-то причинам: люди редко ценят саму возможность быть около друг друга, постоянно выбирая что-то еще. Люди недостаточно редко видят могилы. Или слишком часто, потому боятся оставить надолго возле кого-то свое сердце, потому что боятся, что потом его вместе с кем-то придется похоронить?
Страшно и пусто было без мамы. И без Синдзиро было ужасно грустно. Я поняла это, когда уже в третий раз прошла мимо опустелого магазинчика сладостей. Бывшего магазинчика, в котором и возле которого уже прекратилась особая, сладкая жизнь, потеряв блеск и радушие его дружелюбного хозяина.
То плакала, то прекращала. Воды, оставшейся от цветов — всего только три глотка решилась оставить себе — надолго и намного моих слез не хватило.
Просто шла. Просто надо было куда-то брести. Просто, чтобы идти. Хотя даже так меня преследовали страшные мысли.
— О, Сеоко-тян! — радостно вскричали позади.
Я, сжавшись, остановилась. Не хотелось видеть никого знакомого. Тем более, такого радостного.
Но Сатоси-сан меня обогнал, встал впереди, наклонился, сжал мои плечи, заглянул мне в глаза.
— Сеоко-тян, что случилось?! — спросил он в ужасе.
— Ну… это… ано… — замялась я.
А потом нас догнала Дон Ми, несущая два рожка с мороженным. Она шла медленней, чтобы их не уронить, но, судя по виду, старалась побыстрее идти, волновалась.
— Что случилось? — легонько потормошил меня заботливый молодой полицейский. Замер в нерешительности, потом грозно уточнил: — Может, мне кого-то надо побить? Из мальчишек? Может… — запнулся. — Может, того мальчика, который с тобой ходил? Он тебя обидел?
— А можно… — всхлипнула. — Можно я не буду ничего говорить?
Страшно было признаваться, что даже родная мать оставила меня. Неужели, я такой плохой ребенок?
— Хорошо, можешь не говорить, — серьезно решила Дон Ми за них двоих и, покосившись на полицейского — тот кивнул — протянула мне не начатое мороженное. — Но тогда ты обязана съесть это целиком, — грозно сдвинула густые, неровные слегка брови.
— С-спасибо, — шмыгнув носом, приняла угощение.
Они, опять переглянувшись, принялись меня отвлекать от моих мыслей. Дружно, как одна команда. Хотя наш участковый был в форме, они оба остались рядом со мной. Много обсуждали музыку и какие-то инструменты. Оказалось, молодой мужчина и девочка оба знают множество о музыке разных народов и эпох, оба ее обожают. Я даже про все эти инструменты и всех этих композиторов и певцов никогда не слышала! Только и могла, что хлопать растерянно глазами и медленно облизывать мороженное. Дон Ми, забывшись, совершенно забыла о своем. И, когда мимо проезжал какой-то среднешкольник на велосипеде, едва не попала под колеса.
Правда, Сатоси среагировал вовремя — подхватил девочку и увлек в сторону, прижал к себе. Потом, развернувшись, погрозил подростку кулаком и прокричал, что тому это припомнит.
— Мерзкий янки! Совсем обнаглели! — долго негодовал он.
Дон Ми сначала терпела, потом осторожно отстранилась. Молодой мужчина, смутившись, ее отпустил.
— Я запачкала вашу форму, Сатоси-сэмпай, — она смущенно указала на пятно от мороженного. — Простите. Хотите, я…
— А, не, стоит это того! — проворчал полицейский. — Главное, что этот мерзавец не навредил тебе. Но я ему штраф напишу за превышение скорости и невнимательность на дороге, — задумчиво лоб под кепкой потер. — Или лучше сходить к его отцу? Тот — чиновник влиятельный, хотя и распустил сына. Скажу, что нажалуюсь в газету, если его сын кого-нибудь в итоге собьет. И пусть отец делает с этим хулиганом хоть что-то!
— Не стоит, — вздохнула.
— Нет, стоит! — продолжал негодовать мужчина. — А вдруг этот подлец вырастет и уже на машине кого-нибудь собьет?
— Сатоси-сэмпай, успокойтесь! — взмолилась уже Дон Ми. — Не стоит вам ссориться с его отцом. Тем более, я совсем в порядке. Но что-то случилось у Сеоко-тян.
И оба опять повернулись ко мне.
— Да не стоит обо мне… — смутилась уже я.
Они опять стали обсуждать классическую музыку, какого-то старинного корейского композитора. Но, присмотревшись, они вскоре поняли, что я мало интересуюсь музыкой, и стали уже обсуждать историю. С учетом того, что я могла знать не про всех упомянутых ими исторических деятелей. Говорили про холм из отрезанных ушей, про то как хан Хубилай, захватив Поднебесную, услышал, будто в Нихон много золота, а ветер потопил большую часть его воинов и кораблей. Камикадзэ, «божественный ветер»… Они еще знали столько подробностей, так живо обо всем говорили! Кажется, помимо музыки эти мужчина и девочка еще обожали и историю. Они явно разговаривали уже не первый раз, им точно нравилось узнавать новое, обсуждать подробности и узнавать мнение друг друга по любому поводу. Да еще они вместе поедали мороженное. Кажется, они теперь друзья.
Можно ли примирить страны, враждующие полвека, если ты девушка, сирота, простолюдинка и не имеешь полезных связей? Если тебе обещана сила, с которой ты сможешь это сделать? Правда, с нею ты не будешь ни воином, ни магом. И ты не представляешь, что это за сила. Отказаться от мечты, смириться и жить как живут остальные? Можно отказаться, но ты пытаешься исполнить мечту.
Алина родилась в стране, изнурённой войной. Мечтала об окончании вражды. Но кому важно её мнение? Она никто. Простолюдинка, сирота, не маг, не воин. Нищая. Без связей. Никто больше не мечтал о перемирии: ненависть отравила людям сердца. Надо смириться. Как-то выйти замуж, рожать детей, чтоб сыновей убивали или калечили на войне, а дочери становились вдовами. Не повезёт — трудиться ради себя. Когда-то один народ победит другие или их уничтожат иные. Ей вдруг повезло — и появились два заступника. Но им было плевать на её мечту. Если никто не хочет, то остаюсь только я.
Сумеет ли Любава, послух князя, выполнить задание, несмотря на противостояние польского посланника и жителей колдовского Муромля? Города песенников и сказителей, детей Велеса? 1054 год. Правление князя Ярослава Новгородского. Мятеж волхвов в Залесье. Использована концепция «Славянских древностей» Иванова и Топорова, Для реконструкции народно-религиозного творчества взяты образы современного фэнтези, потому что по существу фантазии жителей 11 века и современных людей удивительно совпадают.
Старый Крым, наши дни. Одинокая татарка Айше-абла подобрала у подножия горы Агармыш новорожденную девочку. Милую, кроткую, нежную… вот только с птицами и зверями малышка ладила куда охотнее, чем с людьми. И дела у татарки пошли все лучше — не иначе колдовством промышлять стала. Кто же вырастет из найденыша? В тексте есть: смерть, крым, осы.
Двое друзей в результате несчастного случая попадают из 23-го примерно в 30-й век. Думаете, через тысячу лет сохранятся коптящие заводы? Нет, — идет конец техногена. И все может быть гораздо интереснее. Маги, говорящие на языках программирования… Растущие на деревьях готовые изделия. Я затрудняюсь назвать жанр. Это… научная фэнтези. Написана ещё в 1995. Научная Фэнтэзи, созданная неудержимым воображением автора — инженера и программиста. Ведь программист… он почти что супермен… Он владеет Истинной речью… и повелевает рукотворной природой, особенно такой, как в этой книге, где дома растут, как грибы после дождя, где в соседнем лесу можно найти новейший процессор, "летающую тарелку", живое такси или повстречать прекрасную амазонку. Герои повести с первых мгновений втянуты в извечную борьбу добра и зла, где истинные намерения иногда грубо, а иногда тонко завуалированы.
Пародийно-юмористические истории, действие которых происходит в мире Малазанской империи, сочинялись Стивеном Эриксоном с 2002 года. К настоящему времени (2019 год) издано шесть историй, и сюжет автором еще не исчерпан. В одном из интервью писатель назвал их данью уважения "Рассказам о Фафхрде и Сером Мышелове" Фритца Ляйбера; впрочем, предметом фарсовой игры является, скорее, весь объем "триллеров" и "ужастиков" современной масс-культуры. Падкие на убийства колдуны-некроманты Бочелен и Корбал Броч, возможно, запомнились читателю по "Памяти Льда".
Продолжение похождений неугомонных некромантов, ставших желанной добычей всех блюстителей добродетели и стражей закона. Переведены 2 из 3 историй: Гаддова Крепость (The Wurms of Blearmouth) и По следу треснутого горшка.