Моя прелестная роза - [55]

— Уж не Саймон ли это Кент? Я не знала, что он женат. Но как бы то ни было, у него типично актерский вид.

— Внешность не очень-то представительная. Но ведь то же самое можно сказать и об Эдмунде Кине.

Розалинда с любопытством посмотрела на него.

— Ты видел Кина? — Когда Стивен кивнул, она спросила: — Он и в самом деле, как о нем говорят, замечательный актер?

— Великолепный. Я видел его знаменитый лондонский дебют. Он играл Шейлока в «Венецианском купце». Она широко открыла глаза:

— Я слышала, что театр был на две трети пуст, когда он начал играть, но его игра была настолько поразительна, что в первый же антракт зрители повалили на улицу и стали зазывать внутрь всех прохожих. Это правда?

— Сущая правда, — углубившись в воспоминания, ответил Стивен. — Это был январь, и погода стояла довольно мерзкая, но я все же отправился в ближайший трактир и привел в свою ложу троих друзей. К концу спектакля театр был совершенно полон. Очень необычное зрелище.

— Как бы я хотела быть там в тот вечер, — задумчиво сказала она.

Он пожал ее руку.

— Как только приедем в Лондон, я отведу тебя в «Друри-Лейн». Через неделю-другую там начинается сезон.

— У тебя ведь своя ложа, — со смешком сказала она. — Представляю себе, как это будет замечательно.

«Боюсь, что ты плохо себе это представляешь», — подумал он и поспешил переменить тему:

— Кин — выдающийся актер, но я думаю, что твой отец ему не уступает.

Он был вознагражден сияющей улыбкой. Надо сказать, он ничуть не кривил душой. Если бы Томас Фицджералд умел ладить с директорами театров, он и Мария были бы такими же знаменитостями, как Кин и Сара Сиддонс. К сожалению, одного таланта недостаточно, чтобы добиться большого успеха. Они вошли в гостиницу и направились в отведенную их семье маленькую гостиную, откуда слышался громкий говор. Добрая половина актеров собралась вокруг двух незнакомцев в поношенной одежде. Молодой человек с непокрытой головой беседовал с Томасом Фицджералдом.

При появлении Розалинды и Стивена Томас бросил в их сторону быстрый взгляд:

— Розалинда, Стивен. Это Саймон Кент и его сестра — Мери Кент. Они прибыли на день раньше обговоренного срока.

После того как все были представлены друг другу, Стивен посмотрел на своего преемника. Кент был чуть ниже среднего роста. Его светлые косматые волосы явно нуждались в стрижке. Что до внешности, то его никак нельзя было назвать красавцем. Вот только темно-серые глаза приковывали к себе всеобщее внимание.

— Крытый молотильный ток, который мы осматривали, вполне подходит, — сказала Розалинда, — но он все же маловат.

Томас кивнул.

— Ничего. Амбар, который осматривал я, вполне подходящий. Я уже договорился, там мы и дадим вечернее представление. — Он повернулся к Кенту: — Я хотел бы посмотреть вашу игру. Какую свою роль вы хотели бы мне показать?

У Кента вытянулось лицо:

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас. — Голос Томаса звучал весело, но глаза смотрели совершенно серьезно. Стивен понял, что Томас хочет провести всестороннее испытание.

На помощь молодому актеру поспешила прийти Джессика.

— Среди своих ролей, мистер Кент, вы записали Ромео, — сказала она с плутовскими искрами в глазах. — Не разыграть ли нам сцену в саду?

— Очень неплохая мысль, — сказал он с признательностью.

Присутствующие расступились, оставив небольшое пространство для Ромео и Джульетты. Мери Кент, невысокая светловолосая девушка, похожая на брата, с опаской наблюдала за приготовлениями.

Джессика взобралась на прочный стул и оперлась руками о его спинку, как о балюстраду балкона. Она вздохнула, искусно делая вид, что не замечает стоящего внизу молодого человека.

Прочистив горло, Саймон Кент начал:

Но тише! Что за свет блеснул в окне?

О, там восток! Джульета — это солнце

[3]

Сначала его голос звучал не слишком хорошо, но быстро набирал силу и выразительность. Прямо на глазах у зачарованного Стивена актер преобразился в пылкого возлюбленного. Кент был не просто профессионалом, его талант и темперамент вполне позволяли ему стать поистине выдающимся актером.

В то время как он говорил, в Джессике не осталось и следа легкомыслия. Она устремила взгляд на Кента, и когда начала свой первый монолог, это была уже милая, охваченная сильным чувством Джульетта. Диалог струился в естественном ритме разговорной речи, передавая почти невыносимое волнение молодых возлюбленных. Исполнение буквально завораживало всех присутствующих.

Стивен почувствовал, как у него на шее зашевелились волоски. Ведь это была не просто сцена, которую разыгрывали два талантливых исполнителя; в ней явственно ощущалась сила взаимного притяжения Саймона Кента и Джессики. «Или, может быть, это просто мне кажется, — подумал Стивен. — Я сейчас слишком романтически настроен».

Произнося грудным шепотом свои последние строки, Джессика красивым жестом протянула руку своему молодому поклоннику. Он также протянул ей руку: кончики их пальцев оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

Прости, прости.

Прощанье в час разлуки

Несет с собою столько сладкой муки,

Что до утра могла б прощаться я…

Окончив свой монолог, Джессика слезла со стула, предварительно метнув томный взгляд на того, кто пленил ее сердце и отныне стал ее судьбой.