Моя плоть сладка - [21]

– Он хочет, чтобы вы пожали друг другу руки, – объяснила Изабель. – Сделайте это, а то не оберетесь неприятностей.

Толстяк, рука которого была еще в крови, выдавил из себя улыбку. Чак Кеннер с перекошенным от ненависти лицом последовал его примеру: слабо улыбнулся, протянул Фоллу руку и сквозь сжатые зубы тихо прошептал:

– Мы еще вернемся, Фолл. Нам нужна эта вещь, и вы это отлично знаете. Скажите ей, чтобы она отдала.

– Она нам нужна сегодня же вечером, – добавил толстяк. – В противном случае Изабель ожидают большие неприятности. Понятно?

– У меня ее нет, – повторила Изабель. – Честное слово, Барней, у меня ее нет.

Испанский полицейский казался удовлетворенным: иностранцы помирились между собой. У него не было никакого желания тащить их в префектуру в такое время ночи, тем более что его дежурство скоро кончалось. Кроме того, туристов нельзя обижать. Так гласят правила.

– А теперь все расходитесь, – скомандовал он по-испански. – Все по домам, и чтобы было тихо.

Все пожали ему руку. Двое на мопеде поехали через площадь. Высокий сердитый джентльмен и девушка пошли вдоль улицы. Полицейский взглянул на зрителей, высунувшихся из окон домов.

– Не надо этих колонистов пускать в Европу. Они не умеют себя вести.

Его соотечественники громко засмеялись. Окна закрылись. Довольный своей остротой, полицейский отправился в свой участок.

– Они не уехали, – сказала Изабель Кеннер Фоллу, подходя к отелю «Националь». – Они вернутся через несколько минут, ведь теперь им известно, где я нахожусь.

– Пусть вернутся, – ответил Фолл.

– Нет, вы ничего не понимаете. Они ушли потому, что здесь был полицейский. Но раз я сказала, что этой вещи у меня нет, они вернутся и поднимут скандал. Мне надоели эти ссоры с Чаком, я хочу уехать.

– Сейчас?

– Да. А почему бы и нет? Я знаю гараж, где мы можем нанять машину. Если вы заплатите хозяину лишних сто песет, он не будет возражать, что его разбудили среди ночи.

– Куда мы поедем в такое позднее время? – спросил Фолл.

– В пятнадцати милях отсюда есть замечательное курортное местечко. Там два отеля. Я уверена, мы найдем там комнату. Если нам удастся уехать сейчас, Чак больше не будет нас беспокоить.

– Но уже почти полночь. Почему мы должны позволить им выпроводить нас из города?

– Просто так будет лучше, вот и все, – произнесла она с легким раздражением. – У меня действительно нет этих проклятых бриллиантов. И я не желаю провести всю ночь в споре с двумя маньяками. Кроме того, у меня здесь нет комнаты. Если я сейчас зарегистрируюсь в отеле с вами, Чак придет с полицейским и заберет меня домой. В Испании муж – хозяин.

Фолл позвонил в дверь и подождал. Он слышал, как портье спускался вниз по лестнице. Фолл знал, она права. Лучше всего уехать, пока не произошло крупных неприятностей. А ведь он дал себе слово всячески их избегать. Но так ли? «Конечно, – думал он, – я могу предложить ей уехать одной. Дать ей денег и сказать, чтобы она уезжала на все четыре стороны».

В это время портье зажег в холле свет, и Фолл увидел в стекле двери отражение лица Изабель. И понял, что он не хочет, чтобы она ушла одна. Помогать ей – значит нажить неприятности, но не помогать – еще хуже.

– Ну что же, хорошо, – сказал он. – Я только возьму из этой лачуги свой чемодан. Но давайте поторопимся, Ваши друзья могут вернуться в любую минуту.

6

Стюардесса-француженка была очень хорошенькой. Когда она наклонилась к кому-то, сидящему с другой стороны прохода, ее ягодицы аппетитно обрисовались под изящной синей форменной юбкой. Ее словно выточенное бедро находилось всего лишь в нескольких дюймах от лица Ле Плана. Рассеянно рассматривал он это бедро, рассеянно думал: остаются ли эти девушки в Пальме на ночь после каждого полета? Правда, ему это совершенно безразлично. Если он сегодня проведет ночь в Пальме, вряд ли у него будет время для любовных забав.

Стюардесса выпрямилась и слегка покачнулась, так как самолет нырнул в небольшую яму. Улыбаясь и показывая при этом свои очаровательные белые зубки, она ожидала, пока Ле План прочитает бюллетень капитана: «Приземление в 9.05 по местному времени. Погода в Пальме солнечная. Температура +74° по Фаренгейту, Летим по расписанию»

– Благодарю вас, – сказал Ле План, возвращая бюллетень.

Улыбающееся лицо удалилось. Он нащупал в кармане рубашки пачку сигарет. Горло у него было таким же сухим, как и синеватый дымок, который он вдыхал. Через десять минут он узнает, что они затеяли. Через десять минут он встретится с Кохиллом, и… Или Кохилл вручит ему посылку – и тогда его рассказ окажется правдивым, или… или… Кохилл – вор. Ле План глубоко затянулся и сморщил длинные брови в беспокойной складке. Перед отъездом он внимательно изучил все имеющиеся у них сведения о Кохилле. Досье Кохилла гласило: два года за подлог в Мехико-Сити; выселение из Англии после шестимесячного пребывания там; обвинение в уклонении от уплаты налогов, все еще числящихся за ним в Вашингтоне. Да, такой парень, как Кохилл, может отважиться и на воровство.

Он поднял глаза. Стюардесса снова смотрела на него. Она указала на сигнальные огоньки впереди. Ле План в ответ улыбнулся. Он нагнулся и стал неумело отстегивать пристяжной ремень. Приземление через пять минут. Через пять минут он все узнает.