Моя плоть сладка - [150]

– Мсье, – спросил он, – вы очень любите свою дочь, не так ли?

Он говорил лениво, но Мари Огюстен схватила отца за руку, призывая его молчать.

– Что вы имеете в виду? – резко спросила она.

– Ну, вы правы, – произнес старик. – Он прав, Мари. Отпусти мою руку. Я…

И что бы она ни сделала, вы будете ее защищать, так ведь?

– Да, конечно. Почему вы спрашиваете?

Бенколин опустил голову.

– Все это понятно, – сказал он. – Я не знаю, но иногда люди становятся сумасшедшими. Я чувствую… – Он потер лоб и хотел продолжить, но Мари перебила его.

– Я не знаю, что все это значит, мсье, но мне кажется, что ваше дело арестовать убийцу, а не сидеть здесь и болтать.

– Да, – согласился Бенколин. – Мое дело – арестовать убийцу.

Он произнес это почти печально, разглядывая свои ботинки.

– Мы знаем первую часть всей этой истории. Мы знаем, что Одетту Дюшен сюда заманили, и знаем, кто это сделал. Мы знаем, что она упала из окна и Галан заколол ее… Но кто наш убийца? Мадемуазель, кто заколол Клодин Мартель и Галана?

– Я не знаю! Это ваше дело, а не мое. Я объяснила мсье Марлю, почему я считаю, что это сделала женщина.

– А мотив?

Девушка нетерпеливо передернула плечами.

– Разве это неясно? Вы не согласны, что это была месть?

– Да, это была месть, – подтвердил Бенколин. – Но очень любопытный вид мести. Я не знаю, сможет ли кто-нибудь понять это, я даже не знаю, сумею ли я понять все. Это странное преступление. Вы объяснили кражу ключа, сказав, что женщина, мстившая Клодин Мартель за убийство Одетты Дюшен, взяла его, чтобы проникнуть в клуб. Гм…

В дверь вдруг постучали. Стук произвел огромный эффект.

– Войдите! – крикнул детектив. – А… добрый вечер, капитан! Вы не знакомы, кажется?

Шамон, очень прямой и бледный, вошел в комнату. Он поклонился, с удивлением оглядел мою завязанную голову, затем повернулся к Бенколину.

– Я взял на себя смелость, – сказал, детектив, – пригласить сюда капитана Шамона после того, что узнал от тебя, Джефф. Я подумал, что это его заинтересует.

– Я… я, надеюсь, не помешаю? – спросил Шамон, – Вы очень взволнованно говорили по телефону. Что… Что случилось?

– Садитесь, мой друг. Мы обсуждаем кое-какие дела, – Бенколин продолжал смотреть в пол. Голос его звучал очень спокойно. – Нам, например, стало известно, что ваша невеста, мадемуазель Одетта Дюшен, умерла в результате подстрекательских действий Клодин Мартель, а также Этьена Галана. Пожалуйста, не волнуйтесь…

После долгой паузы Шамон пробормотал:

– Я… я не волнуюсь. Я не знаю… Вы объясните?

Oн откинулся в кресле, сжимая кулаки. Бенколин медленно и подробно рассказал ему все, о чем я узнал в эту ночь.

– Теперь вы понимаете, мой друг, – продолжал он, – что Галан считал вас убийцей?

Он задал вопрос спокойно. Шамон замер в кресле. Он очень долго молчал, а потом воскликнул:

– Они подозревают меня? Меня? О, боже! Послушайте, вы думаете, что я способен сделать что-либо подобное? Заколоть девушку в спину и…

– Не волнуйтесь, – успокоил его Бенколин. – Я знаю, что вы не делали этого.

В камине затрещали дрова.

– Вам кажется, что вы знаете, кто виноват? – неожиданно крикнула Мари Огюстен. – А все самое важное вы просмотрели!

Бенколин поморщился.

– Ну, это не совсем… точно, мадемуазель. Нет, я бы этого не сказал.

В воздухе повисла какая-то неприятность. Я это ясно почувствовал.

– В вашей версии, мадемуазель, есть одна брешь, – сказал Бенколин. – Гм… Даже две.

Девушка пожала плечами.

– Во-первых, мадемуазель, вы не можете назвать разумной причины, по которой убийца хотел пройти в клуб после убийства… Во-вторых, я просто знаю, что ваша версия неверна.

Он медленно встал. Мы замерли. Бенколин спокойно прошелся по комнате. Громко тикали часы.

– Вы говорили что-то насчет моей глупости, мадемуазель. Благодарю вас! Я действительно очень плохо начал работать. О, да! Только сегодня днем истина дошла до меня. Сам убийца дал мне ключи. Сам убийца дал мне возможность обо всем догадаться. Потому-то это самое странное в моей жизни преступление… Дурак! – Бенколин неожиданно расправил плечи. Шамон откинулся на спинку кресла. Мари Огюстен наклонилась вперед, продолжая сжимать руку отца. – Дурак! – повторил Бенколин. – Ты помнишь, Джефф, днем я говорил, что надо найти ювелира? Ну, так я это сделал. Выяснил, где он чинил часы.

– Какие часы?

Бенколин, казалось, удивился моему вопросу.

– Ну, ты же помнишь те крошечные осколки стекла, которые мы нашли в коридоре, не так ли? Они лежали возле стены…

Все молчали.

– Видите ли, – продолжал Бенколин, – почти невероятно, что убийца мог разбить стекло на своих часах, когда заколол Клодин Мартель… Да, это почти невероятно… Но это было неизбежно, потому что…

– Черт возьми! О чем вы говорите?

– Потому что, – задумчиво произнес Бенколин, – у полковника Мартеля всего одна рука.

Глава 18 Убийство как спортивная задача

Бенколин продолжал обычным тоном.

– Да, это он убил свою дочь. Я никогда не прощу себе, что был настолько глуп, что не сразу заметил это. Я знал, что она стояла спиной к стене. Я знал, что в таком узком месте убийца должен был удариться рукой об стену, когда наносил удар. Чего я не мог понять, это как он умудрился носить часы на той же руке, в которой держал нож.