Моя няня - [4]

вставать по утрам, ходить каждый день на работу и следовать заученным правилам. Остальное –

пыль, мелочи жизни. Поэтому вареный кофе был ему непонятен.

Виолетта сняла турку и перелила напиток в чашку. За окном кто-то пронзительно взвизгнул, рука

дрогнула, коричневая ароматная жидкость полилась на светлый пластик стола. Она ругнулась,

ухватила первую попавшуюся под руку тряпку и принялась вытирать. У отца было всегда так же.

Не пролить, не разбить у него не получалось. Обязательно случалось что-то такое, что потом

приводило к скандалу. В нём обычно победительницей выходила мать. Отец, поджав губы, уходил

к себе в комнату и закрывался, не желая никого слышать. После этого они могли не разговаривать

несколько дней. Хуже всего в это время было то, что про Виолетту оба словно забывали. Такие дни

казались серыми и блеклыми, а по ночам приходило чудовище. Оно почему-то пахло сиренью,

сладостями и… страхом. Среди темноты не получалось его разглядеть, однако Виолетта очень

хорошо знала, что чудовище рядом. Оно дышало на ухо, от этого было тепло и щекотно, но по

позвоночнику ползли мурашки, и хотелось кричать. Только нельзя было размыкать губ, иначе

чудовище метнется сгустком тьмы вперёд, войдёт в глаза, оплетёт с ног до головы и утянет за

собой. Куда – Виолетта не знала и не пыталась узнать. Играть в молчанку с чудовищем было

страшно, но правильно. Каждый вёл свою партию, зная, что второй не нарушит правил.

Виолетта всегда хотела, чтобы бесшумно открылась дверь, и в комнату вошла мать. Или отец. А

чудовище, испугавшись взрослых и света, рассеялось, как чёрная пыль. Но никто не приходил.

Тишина в доме била по нервам, оглушала бешеным стуком собственного сердца.

Виолетта иногда беззвучно плакала, но не смела выйти сама. Нельзя. Чудовище будет против, оно

хочет играть. От запаха сирени становилось дурно, желудок делал кульбит, тошнота подбиралась к

горлу, а перед глазами появлялись цветные тени. Что было потом – она не помнила, просто

просыпалась утром. С лучами солнца кошмары таяли, рассказывать о них было боязно. Мать в

мистику не верила, могла жестоко засмеять, а отцу, кажется, было абсолютно всё равно.

Потом чудовище ушло, исчезло быстро и бесшумно, как надоедливый сосед, который вдруг решил

сменить квартиру. Скучать никто не будет, но и совсем забыть не сумеют.

Виолетта привела в порядок стол и принялась за кофе. Он уже подостыл, поэтому можно было

насладиться напитком не обжигаясь.

Она присела на диван. Кухня была обставлена неплохой мебелью даже по столичным меркам.

Зарплата позволяла приобретать хорошие вещи, но никак не людей. Виолетта невольно

задумалась, пытаясь понять, почему вспомнилось чудовище из ночных кошмаров. Да и как оно

появилось – никогда не задумывалась. А ведь появилось же. Пришло из ниоткуда быстро и мягко,

будто и не отходило от детской колыбельки.

Кофе вдруг показался горьким, сигаретный дым и тот приятнее был. Виолетта поморщилась,

встала и вылила остатки в раковину. Незадавшийся день продолжался дрянным вечером. Но

чудовище… В детстве ей снился сон. Особенно, когда жёлтый фонарь светил прямо в окно, и

казалось, что раскаленные электрические лучи проникают в маленькую комнатку, она видела его

совсем близко.

Сгусток тьмы появилялся возле шкафа с книгами, замирал, словно прислушиваясь и проверяя, есть

ли рядом с ним кто-то. Сердце стучало в ушах, ладони становились влажными, Виолетта

впивалась пальцами в одеяло, под которым было нестерпимо жарко. Тьма не двигалась, живой

кляксой замирала в комнате, а потом вдруг вздрагивала, вытягивалась веретеном, трепетала, как

под порывом ветра. Хотелось истошно кричать, но голос пропадал. Из тьмы начинало выползать

чудовище: медленно, неторопливо. Возле тьмы появилялся белый червь и какая-то странная

тёмная согнутая палка. Виолетта хрипло выдыхала, понимая, что палка – это лапа, а червь –

изогнутый коготь. Проходил миг, и чудовище резко прыгало на потолок. Металось вправо, потом

влево, слышался пронзительный стрекот и тут же резко обрывался, будто кто затыкал Виолетте

уши берушами. Звук больше не повторялся, но чудовище продолжало метаться по потолку и

стенам. Его можно было видеть только краем глаза и лишь в движении. Девочка холодела,

пошевелиться не было сил. Стрекот пронзал стрелой и неожиданно переливался в вой сирены

скорой помощи. Потом слышались с улицы возбуждённые голоса.

Виолетта не шевелилась, но в какой-то момент вдруг понимала, что чудовище исчезло. встать и

подойти к окну она всё равно не осмеливадась. Лежала, боясь вздохнуть. Сон был слишком похож

на реальность. Потом становилось спокойнее, и остаток ночи проходил спокойно. Правда, наутро

она узнала, что у соседа случился сердечный приступ, и вызывали врачей.

Тогда почему-то подумалось, что он тоже видел чудовище, но не сумел смолчать и закричал.

Поэтому оно его и забрало, а её – нет. Сон или реальность? Виолетта никому не рассказала о своих

мыслях, решив, что всё равно никто не поверит.

Чашка чуть не выскользнула из рук. Она быстро закрыла кран. Посуда бьётся к счастью и

опустошению бюджета. Поставила чашку на место, решив, что бодрящих напитков на ночь лучше