Моя малая родина - [18]

В соответствии с провозглашенным в первой Конституции (1918) принципом самоуправления, вопрос кого считать кулаком решался комитетом бедноты или общинным сходом, или сельсоветом, что привело к самоуправству на местах. Кого же считать кулаками, середняками и бедняками мнения крестьян были самые разные. Тогда словом «кулак» в быту называли того, кто хорошо живёт; иногда говорили кулак-мироед, придавая ему социальное (общественное) значение; а слова кулак-эксплуататор имели политическое значение, в смысле враг Советской власти, а по народной мудрости: «Врага нужно уничтожить, иначе он уничтожит тебя». Один из корреспондентов газеты «Плуг и Молот» в 1925 г. писал: «… Бывают часто ошибки, середняка считают за кулака, а кулака за середняка… Я думаю так. К кулакам причисляются зажиточные крестьяне, эксплуатирующие чужой труд… по найму; крестьяне-мироеды, которые другими незаметными приемами эксплуатируют чужой труд. К кулакам причисляются мельники, которые все почти живут хорошо и пользуются наёмной силой… Все торговцы прежние и настоящие, без всякого сомнения, кулаки. Теперь середняки. Это крестьянин, живущий лишь своим личным трудом без всякого найма, хотя бы его хозяйство и равнялось кулацкому. К беднякам относятся крестьяне, обременённые большим нетрудоспособным семейством при слабом хозяйстве: плохая постройка, мало скота… по причине стихийного бедствия, как-то пожара, падения скота и других несчастных случаев… Нельзя причислять к беднякам крестьян, живущих хотя и бедно, но бедность, которых зависит от самих хозяев, неприлежно занимающихся крестьянством, разоряющих свое хозяйство пьянством, лодырничеством и занимающихся выгонкой самогона. Этих причислять к беднякам не следует, их нужно отнести просто к разорителям сельского хозяйства… Товарищи крестьяне! прошу дополнить и поправить, где я ошибся, и выразить свои соображения».

Ясность внесла утверждённая 4 ноября 1926 г. инструкция ВЦИК. Этот подзаконный акт уточнял применение ст. 65 Конституции РСФСР. Поражение в правах получали лица: прибегавшие и прибегающие к наёмному труду, живущие на нетрудовые доходы и торговцы, торговцы-перекупщики, торговцы-посредники, частные (индивидуальные. – В. Б. ) торговцы. В их число входили: владельцы и арендаторы предприятий, владельцы, предприниматели и подрядчики, эксплуатирующие население на дому; кустари и ремесленники, прибегающие к найму постоянной рабочей силы, землевладельцы, применяющие наёмный труд. К ним причислялись и земледельцы: имеющие собственные или арендующие промыслы и промышленные заведения (мельницы, крупорушки, маслобойки и т. д.), занимающиеся скупкой и перепродажей скота, а также арендодатели машин, скота, кредитом на кабальных условиях. Так был предрешён конец НЭПа и частной инициативе, определён круг лиц, подлежащих раскулачиванию.

Постепенно усиливался налоговый пресс. Размер налога в среднем на одно крестьянское хозяйство в 1922 г. резко возрос, особенно у тех, кого считали кулаками. Они платили в 16 раз больше по отношению к беднякам. Руководители предприятий, кооперативы, артели, торговцы, домовладельцы и кулаки, не уплатившие налог или имевшие задолженность, подвергались уголовному преследованию с продажей их имущества на торгах. С целью изъятия земельной ренты с домовладельцев город Сергиев был поделен на 3 района с лучшими, второстепенными и худшими улицами. Начиная с осени 1924 и в 1925 году в газете с периодичностью раз в неделю, стали появляться списки лиц, имущество которых за неуплату налогов продавалось с торгов. Каждый такой список включал от 20 до 44 фамилий известных в городе купцов, предпринимателей и домовладельцев. Продажа с торгов имущества неплательщиков налогов продолжалась и в последующие годы. Так, например в 1929 г. дом Карасёвых по Вифанской ул. № 88, оценённый Инспекцией в 954 руб., за неуплату налога был выставлен на продажу на снос. «К вечеру 25 января 1930 г., – пишет в своём дневнике писатель М.М. Пришвин – у Карасёвых (соседей, дом стоял напротив писательского. – В. Б. ) произошёл страшный разгром. Человек только что выстроил дом, и вдруг всё имущество описывается, дом отбирается, а сам всей семьёй пожалуйте в какую-то другую губернию. Это его как бывшего торговца (владел магазином на Московской улице. – В. Б. )… По-видимому, это начало разгрома купцов и лишенцев (лишённых избирательных прав. – В. Б. ). Это будет страшней, чем когда-то помещиков. Во-первых, тогда думали все, что без помещиков жить можно, во-вторых, была мечта о будущем. Ныне все уверены, что без купцов никак не проживёшь и что в будущем непременно голод». Через день в своем дневнике М.М. Пришвин писал: «Когда бьют без разбора правых и виноватых, и вообще всякие меры и даже закон, совершенно пренебрегающий человеческой личностью, носят характер погрома. Ужас погрома – это гибель» ни за что ни про что (за грехи предков). «Грабь награбленное» – это погром. И так, наверное, всегда погром является непременной слугой революции и возможно представить себе, что погром иногда становится на место революции».

В ноябре 1922 года ВЦИК издал разъяснение о том, «что права помещиков на землю утрачены навсегда и новая экономическая политика не вносит ничего нового». После революции часть помещиков сбежала за границу, часть, бросив имущество, осела в городах, часть по приговорам сельских сходов была выселена из имений, но значительное их число осталось в поместьях. Более того, они возглавили созданные и действовавшие в 1918–1922 годах сельскохозяйственные артели (колхозы) и совхозы. Бывшие помещики получали земельные наделы наравне с крестьянами, на тех же условиях. В тоже время секретарь уездного комитета партии отмечал: «За последнее время от крестьян поступают заявления в УИК и УЗО с просьбой убрать б. помещиков. В основном причины ясны: эти б. помещики, державшие себя до НЭПа тише воды, ниже травы теперь проявляют себя: 1) Огораживают свои участки, не пускают крестьянский скот, а иногда просто заставляют, нанимают бедняков работать на себя… Но характерны следующие факты: в 17–18 годах эти б. помещики остались в своих владениях и не изгнаны Советской властью по приговорам самих, же крестьян. В 1924 г. тоже приговоры: просим убрать паразита (только узнали что он паразит), он нас давит и прочее – та же деревня, те же подписи. Крестьяне д. Сабурово на собрании постановили выселить помещика и подписались. Он после собрания пошёл по домам и те, кто подписал 2 часа назад протокол о выселении, теперь дают подпись не выселять, – спрашивается, где же последовательность самих крестьян».