Моя малая родина - [12]

Пассивность избирателей к выборам сохранилась и в первые годы Советской власти. К осени 1924 года явка избирателей снизилась до самого низкого уровня. К этому времени в Сергиевском уезде было 11 волостных исполкомов и 105 районных сельских советов. Газета «Плуг и Молот» писала: «Выборы в сельсоветы, которые были в Московской губернии осенью 1924 г. не утверждены – причина слабое участие крестьянства в выборах. По Сергиевскому уезду на выборы пришло 19 % при необходимом (установленном. – В. Б. ) минимуме – 35 процентов. Женщин участвовало – 11 процентов».

Такая тенденция отмечалась во многих местах страны и очень встревожила центральную власть. Было решено, во-первых, при проведении выборов жёстко и последовательно выполнять ст. 65 Конституции об отстранении эксплуататоров от власти путем лишения их избирательных прав. Газета писала: «… число лишённых увеличилось – НЭП открыл тех, кто ранее прикрывался овечками в волчьей шкуре по отношению к крестьянству». Избирательные комиссии «стали зорко оберегать состав власти». В помещениях сельских советов за 20 дней до выборов стали вывешивать списки лиц лишённых избирательных прав. Газета «Плуг и Молот» отмечала: «… если раньше на лишённых избирательных прав смотрели так себе, не придавая этому особого значения, то в 1924/25 г. в избирательные комитеты посыпались жалобы: «Как? за что? почему? докажите!» Им не стали выдавать продуктовые карточки. Если в 1923 году, лишённых прав выборов и быть избранными в сельсоветы, было всего по уезду 778 человек. То в 1926/1927 г. таких стало уже 1155 человек, или на 48,5 % больше. Во-вторых, было решено: усилить агитацию через газеты, радио и собрания; повысить персональную ответственность руководителей Советов и избирательных комиссий; придать дню выборов праздничную атмосферу; активизировать работу особенно среди женщин и бедняков. В-третьих, были расширены права бедноты и батраков. Им было дано много разных льгот. Провозгласив лозунг организации и всемерной поддержки бедноты, опоры на неё в борьбе с кулачеством, партия коммунистов-большевиков стала восприниматься беднотой как «свой собес».

Проведенная работа дала положительные результаты. Беднота дружно явилась на выборы, явка повысилась. Результаты выборов в сельские советы по Сергиевскому уезду: 1923/1924 гг. – 26,7 – % принявших участие в выборах от общего числа избирателей; 1924/1925 гг. – 19 (53,5 – повторные выборы); 1925/1926 – 62,9; 1926/1927 гг. – 62,2; 1927/1928 гг. – 63,7 процента. Ежегодное проведение выборов позволяло, как через мелкое сито проводить отбор «наиболее талантливых людей» – преданных идее построения социализма, способных с энтузиазмом, безусловно, выполнить указания центральных органов власти.

В последующие годы социальная база новой власти расширялась за счет увеличения бедноты. Постепенно народ России, страны богатейшей в мире по имеющимся природным ресурсам, превратился в один из бедных в Европе, и, в конце концов, в 90-е годы ХХ века он стал могильщиком Советской власти.

3. В эпицентре богоборчества

В Троице-Сергиевой лавре богослужение возобновили в 1946 году. В этот год однажды, проснувшись в летнее утро, внук не увидел как обычно у русской печки бабушку Ольгу Ивановну с чугунками, сковородками, кринками, ухватами. Ушла в Лавру, кажется, на Троицу. Она была тихая, добрая, малословная и набожная женщина, вдова умершего в апреле И.Ст. Балясникова, председателя колхоза «Красный почин» села Каменки. В её доме в большой комнате на одной стене висели фотографии родственников и много различных Почётных грамот Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, участницей которой она неоднократно была: получала по 21–22 поросенка на свиноматку. У другой стены, в углу, около окна стояла часть иконостаса церкви с образами, сохранёнными с 1932 года, когда разоряли храм в селе. Церковь Казанской иконы Божией Матери в селе Каменки была кирпичная, построена в 1831 году на месте сгоревшей деревянной, существовавшей здесь с 1767 года. Возрождение церкви стало возможным благодаря щедрым пожертвованиям помещицы села. В приход входили ещё деревни: Пальчино, Сырнево, Александровская (по фамилии помещика) фабрика, Генутьево и Городищево. В Пасху в течение недели икону Казанской Богоматери обносили по этим деревням. Церковь и приходское кладбище при ней были огорожены. Кирпич для церкви и столбов ограды делали на месте теперешнего сельского кладбища. После закрытия церкви колокольню и столбы ограды разобрали, кирпич взяли для колхозных построек. В разоренной церкви одно время была ремонтная мастерская и машинный двор. Трактора ездили прямо по могилам. Люди сами стирали могилы своих предков. Где ещё такое возможно в мире. М.И. Балясников говорил, что полсела были их родственники, многие из которых похоронены на этом кладбище. Потом церковь использовали как складское помещение, а затем там устроили клуб. В домах расстрелянных священника и дьячка находилась колхозная контора и грибоварная, потом детский сад.

Из Лавры Ольга Ивановна вернулась на следующий день, после полудня. Туда и обратно шла пешком по просёлочной дороге. Путь не близкий, от села до Лавры 25 км. Войдя в дом и подозвав внука, она тихо сказала: «Хоть ты и не крещённый, храни его, чужим не показывай, отец твой партийный, офицер», – и, перекрестив, дала маленькую коробочку. В ней на ватке лежал деревянный резной крестик, от него исходил чудесный, незнакомый запах. Крестик сохранился. Так некрещёными, при разорённых церквях, но с памятью о Боге выросло несколько поколений русских.