Моя любимая девочка - [38]

Анжелика Константиновна замолчала, видимо выжидая, что дальше скажу я. Я сразу перешла к конкретике:

– А вы не в курсе, незадолго до своей гибели Наташа не просила у отца денег?

– Конечно, в курсе. Иннокентий Станиславович еще был очень недоволен.

– А какую сумму и на что?

– Она сказала, что собирается поехать на курорт. На мой взгляд, полная чушь. Во-первых, какой курорт посреди зимы? А для поездки на Красное море требуемая ею сумма была слишком мала. Да и отпуск у нее только в мае, так что… На мой взгляд, это была одна из ее многочисленных отговорок.

– Но она как-то отчиталась перед отцом за эту сумму? Или это вообще было не принято между ними?

– Поначалу было не принято. Но когда Наташа стала просить слишком часто и помногу, Иннокентий, естественно, стал интересоваться. Все ее траты были просто транжирством. Знаете, в нашей семье доход существенно выше среднего, и то мы не позволяем себе так бездумно тратить деньги. Иннокентий Станиславович не скуп, но бережлив. И я придерживаюсь тех же принципов.

Анжелика Константиновна достала из пачки тоненькую сигарету и закурила, стряхивая пепел в миниатюрную хрустальную пепельницу.

– Ну что, я ответила на все ваши вопросы? – с вежливой улыбкой спросила она.

– Еще только один, – успокоила я ее. – Где вы были в то утро, когда убили Наташу Белокопытову?

Тонкие, выщипанные брови Анжелики Константиновны поползли вверх.

– Что-о-о-о? – протянула она, поднимаясь. – Ну знаете, это уже выходит за рамки приличий! Я согласилась вас принять, а теперь вынуждена сносить от вас оскорбления?

– Анжелика Константиновна, но я ничем вас не оскорбила. И подобные вопросы задаются всем людям, имеющим отношение к Наташе. Вы же понимаете, человек убит.

– Я уже объясняла вам, что практически никакого отношения к ней не имела, – холодно ответила жена Белокопытова. – А что касается вашего вопроса, то в то утро я была дома.

– Одна?

– Да, одна, – едва сдерживая себя, ответила Анжелика Константиновна. – А теперь извините, у меня есть свои дела.

– Да, конечно, – я встала. – Я вам очень признательна за откровенную беседу.

– Не за что, – холодно сказала Анжелика Константиновна, провожая меня до двери. – И вообще-то я намерена сообщить мужу о вашем посещении. Не думаю, что он останется доволен.

– Ради бога, – широко улыбнулась я. – Я и сама не собираюсь скрывать это от кого бы то ни было.

Я осталась удовлетворена посещением Белокопытовых. Во-первых, главное я узнала – деньги Наташа просила, и это подтверждает правоту слов Валеры Скамейкина. А во-вторых, Иннокентий Станиславович был вне подозрений, и мне говорить с ним не было смысла. К тому же он изначально воспринял мою кандидатуру как частного детектива в штыки.

Глава седьмая

Приехав домой вечером и поужинав купленной по дороге курицей гриль – в кафе-то, где меня так глупо подставили, я больше не хожу! – я решила все обдумать. Вроде бы все версии были отработаны, выяснен круг знакомых убитой и мотивы, по которым кто-то мог желать ей зла. Аркадий, Настя, Валера Скамейкин – эти подозревались в первую очередь, но двух первых я решила откинуть в силу психологических мотивов, а последнему, как выяснилось, было это просто невыгодно. Оставался Коробейников и вся эта санэпидемстанционная мафия, но и он категорически отрицал свою причастность к убийству.

Я набрала домашний номер Мельникова. Из разговора с ним выяснилось, что Коробейников по-прежнему признаваться не хочет. У него алиби, а киллера он не нанимал. Говорит, что махинации махинациями, а жизни человека лишать из-за них – самое последнее дело. Никаких других версий следствие не разрабатывает. Единственным новым, доселе неизвестным мне моментом в сообщении Мельникова было то, что эксперты определили – удар ножом был нанесен непрофессионалом, опытные уголовники-убийцы обычно бьют по-другому. Более того, удар характерен скорее для женщины, поскольку был нанесен с небольшой силой. Это оказалось ценным сообщением для меня.

Я не стала рассказывать подполковнику о том, как продвигается мое собственное расследование, поблагодарила Андрея за информацию и продолжила размышления.

На сей раз они были прерваны телефонным звонком. Взяв трубку, я услышала неуверенный голос Алевтины Михайловны Полуниной:

– Татьяна… э… – женщина замялась.

– Александровна, – подсказала я.

– Татьяна Александровна, – тут же подхватила Алевтина Михайловна. – Вы уж извините, что я вас беспокою… Я вообще-то хотела в милицию звонить, да меня Настя отговорила. Давай, говорит, сначала Татьяне Александровне позвоним – может быть, она поможет?

– Так что у вас случилось-то? – спросила я.

– Даже не знаю, как вам и сказать. Одним словом, Маргарита пропала! Маргарита, моя сестра!

– Почему вы решили, что она пропала? – тут же поинтересовалась я.

– Так ее нет нигде! И сотовый не отвечает!

– Ну и что? – не поняла я. – Мало ли чем она может быть занята! Может быть, она просто отключила телефон и легла спать?

– Не спит она никогда днем! – категорично заявила Алевтина Михайловна. – И потом, мы даже домой к ней ездили, нету ее там!

– Вы заходили в квартиру?

– Нет, у нас и ключей-то нет, – огорошила меня Белокопытова-Полунина.