— Нет, — ответил Алекси и отключил телефон.
Сам он вышел на улицу и поймал такси.
— Куда, сэр?
Алекси долго молчал.
— В аэропорт, — наконец ответил он.
Они выехали на знакомую ему автомагистраль. Он помнил это место, он проезжал здесь в день аварии, несся в аэропорт так, словно за ним гнался сам дьявол, но не помнил почему.
— Отвезите меня назад в город.
Водитель начал спорить, но быстро передумал, услышав шелест банкнот.
— Просто продолжайте ехать.
И они ехали. Час, два, три — они продолжали колесить по городу.
— Налево, — неожиданно сказал Алекси. — Сразу после светофора направо, потом еще раз на перекрестке.
И через минуту он увидел дом Кейт, едва различимый в ночной темноте. Маленький газон перед входом нуждался в стрижке, ее машину давно следовало помыть, а рядом с дверью висела табличка «Продается».
— Остановите здесь.
Деньги делают людей весьма толерантными к чужим странностям, поэтому таксист не только остановился, но и ждал вместе со своим пассажиром пять, десять, пятнадцать минут, пока Алекси решал, что ему делать дальше.
Он поклялся, что никогда больше не придет в этот дом. Он ненавидел себя за то, что вновь и вновь приходил к ней, зная, что из этого никогда ничего не получится.
Завтра, когда взойдет солнце, он снова будет проклинать себя за слабость.
Но…
— Уезжайте, — сказал он, расплачиваясь и выходя из машины.
— Я могу подождать, — предложил водитель. — Для начала вам следует убедиться, что кто-нибудь есть дома.
— Уезжайте, — с нажимом повторил Алекси.
Он стоял перед ее дверью в три часа ночи на пустой темной улице, глядя вслед такси и размышляя, какого черта он здесь делает.
Опять.
Он помнил свои прошлые визиты сюда, он знал ответ на свой вопрос. Алекси знал Кейт дольше всех остальных женщин, с которыми был знаком, не считая членов семьи. Алекси не любил долгих романов и серьезных отношений; когда его страсть угасала, он с легким сердцем отправлялся на поиски следующей красавицы, которая вновь разожжет ее в нем. У него не было друзей-женщин, потому что они никогда надолго не задерживались в этом статусе.
Но с Кейт все было иначе.
Он сделал глубокий вздох и постучал. За дверью залаял Брюс, представляя себя настоящей сторожевой собакой, через несколько секунд Кейт включила свет. Полусонная, она спустилась вниз, приказав себе не надеяться на невозможное. Иногда ей казалось, что она сама придумала ночные визиты Алекси, а на самом деле ничего не было, ведь не было никаких реальных свидетельств присутствия Алекси в ее доме.
Она до сих пор не знала, почему судьба уже три раза приводила его на ее порог.
В первый раз Алекси сказал, что его преследовали репортеры, он оторвался от них и неожиданно для себя оказался рядом с ее домом. Тогда Кейт предоставила ему в полное распоряжение свой диван. Когда утром она проснулась, его уже не было.
Затем, через пару недель, они очень сильно поругались из-за того, что он требовал, чтобы она сидела на работе допоздна, а она не хотела оставлять Джорджи на весь вечер с няней. Тогда он приехал на такси, извинился и обещал более строго придерживаться их договоренности о неполном рабочем дне, а когда они наконец помирились, безмятежно уснул на диване.
В третий раз он пришел после благотворительного бала полупьяный, растрепанный, злой на семью, Беленки и весь белый свет. Тогда они во второй раз поцеловались. Это был странный, сладкий, почти болезненный поцелуй. Они не обсуждали его, Алекси быстро собрался и куда-то уехал. А потом Кейт позвонил Йозеф и сообщил, что произошла страшная авария.
Но теперь он вернулся. И не только на работу, но и на ее порог. Злой, усталый, измученный, он стоял перед ней, и его глаза были полны боли.
— Моя нога…
Кейт увидела капельки пота, стекающие по его лбу, когда он вошел в прихожую.
— Обезболивающие у вас с собой? Может, вам нужно сделать укол?
— Я перестал принимать лекарства, — прошептал он.
Он был настолько бледен, что Кейт боялась, что он сейчас упадет в обморок.
— Но вам полагалось постепенно сокращать дозу.
— Я и сократил ее. До нуля.
— Когда?
— Сегодня.
— Алекси! — Она действительно была испугана. — Сокращать нужно было постепенно, медленно, потребуются месяцы, прежде чем вы сможете обходиться без обезболивающих. Вы не можете просто отказаться от них.
— Как видишь, могу. Мне нужен ясный разум.
— Вы не сможете думать, когда вам так больно! — настаивала Кейт.
— Послушай! — Он положил руки ей на талию, заставив приблизиться. — Послушай меня. Со дня аварии я не мог мыслить ясно, я все время был на таблетках. Они не хотят, чтобы я мог думать нормально. С тех пор как появился этот новый доктор, мне назначают все больше и больше лекарств!
— Но он самый лучший. Ваша мать выясняла…
Нет, Нина не могла пасть так низко. Хотя в свете последних событий Кейт была готова изменить свое мнение.
— Ты, наверное, думаешь, что я параноик, — прошептал он, и в его глазах Кейт увидела не только физическую боль.
— К сожалению, нет. Возможно, мы оба параноики, но я могу понять, почему вы не можете ей доверять.
— Спасибо. Осталось как-то пережить сегодняшнюю ночь.
— Как можно было потерять затычку от ванны? — насмешливо поинтересовался Алекси, стоя в дверном проеме и с интересом оглядываясь.
