Моя география - [13]

Впрочем, повторю, не мне его судить: если Рой решил, что ему следует поступить именно так, значит, у него были для этого основания. Так или иначе, он написал бескомпромиссную книгу - как в отношении себя, так и в отношении окружающих: признался в некоторых собственных некрасивых поступках и недвусмысленно выразил свое отношение к поступкам многих других.

Многим досталось от него, что называется, по первое число, причем даже тем, кого можно было считать его друзьями. Что ж, после выхода этой книги число друзей Кина, думаю, резко сократилось. А я, читая ее и в очередной раз сталкиваясь с нелицеприятными высказываниями в чей-то адрес, не мог избавиться от мысли: «Ну вот, сейчас и до меня дойдет черед».

Не дошел: я оказался пусть и не единственным, но одним из очень немногих, о ком Рой написал хорошо. Естественно, это заметили все вокруг, и мне уже не раз говорили: «Смотри-ка, а вы с Роем, оказывается, настоящие друзья». Я действительно всегда считал и продолжаю считать его своим другом, хотя, думаю, дружба не помешала бы ему высказать претензии и мне, если бы он чувствовал, что для этого есть основания.

Вот так мы жили и дружили в «Манчестере», так и продолжаем жить и дружить.

Вернемся, однако, назад. В той замечательной обстановке, которую я попытался только что описать, я был готов начать со своей командой новую битву в новом сезоне 1992/93. Но при этом не предполагал, что мне предстоит и личная битва, которая уже поджидала меня на флангах.

Начало сезона было ужасным. Я участвовал в трех первых матчах, и мы проиграли в гостях «Шеффилд Юнайтеду» - 1:3, дома «Эвертону» - 0:3 и также дома сыграли вничью с «Ипсвичем» - 1:1. Команда выглядела плохо и даже отдаленно не напоминала ту, которая закончила предыдущий сезон на втором месте. Лишь некоторые ребята действительно играли на пределе. На следующие три матча меня не поставили, и такое решение босса выглядело правильным, поскольку все эти матчи команда выиграла - у «Ноттингем Фореста», «Саутгемптона» и «Кристал Пэлас». Три поражения со мной и три победы без меня - такая нехитрая статистика вполне могла повлиять на отношение босса ко мне до самого конца сезона.

Хотя потом я забил один из голов «Эвертону», который мы обыграли - 2:0 (волею календаря мы дважды встречались с ним в чемпионате в течение месяца), было яснее ясного, что босс испытывает сомнения насчет меня. Даже несмотря на то, что Ли Шарп не мог играть из-за травмы, я не был уверен в своем месте. Мы еще не пришли к той ситуации, в которой три крайних - Райан, Ли и я - боролись бы за два места на флангах. Я единственный из троих прирожденный правый крайний, но все равно не чувствовал себя в безопасности. Когда над твоей головой постоянно висит большой вопросительный знак, ты теряешь уверенность в своих силах и вполне можешь выпасть из состава. Надежду в меня вселяли только подбадривающие крики наших болельщиков: «Не волнуйся, Андрей, все нормально, сынок», «Все хорошо, Андрей, молодец».

Босс имел обыкновение называть вещи своими именами. Он не скрывал своих мыслей и часто критиковал меня за то, что я играл с опущенной головой, плохо выполнял передачи с фланга, терял чувство позиции. Сидя на трибуне или скамейке запасных, я видел, что на самом деле, каковы бы ни были мои недостатки, без меня команда выглядела ничуть не лучше, чем со мной. Я сам чувствую, когда играю плохо, но тогда мне казалось, что я все делаю правильно.

Постепенно я начинал понимать, чего ждут от профессионального футболиста. Теперь мне ясно, что тогда босс просто хотел, чтобы я все время делал больше и больше. Целью его критики было подтолкнуть меня к самому пределу моих возможностей. Наверное, мне все слишком легко далось в первый сезон. На протяжении большей его части мы с Гиггзом играли вместе, и люди вокруг радостно обсуждали, что «Юнайтед» вновь вернулся к игре на флангах. В те времена, когда большинство команд буквально выдавливали результат в каждой игре, насыщая середину поля футболистами, жестко играющими в отборе и умеющими только разрушать, наш босс осознал необходимость атаковать широким фронтом и растягивать оборону соперников. Такой тактики босс придерживался на протяжении всего первого для меня сезона в «Юнайтеде», за исключением разве что одного-двух случаев, когда ставил на мое место игрока более оборонительного плана. И хотя мы все-таки упустили чемпионский титул - в основном из-за перегруженного календаря в конце сезона, - все были восхищены тем, как смело и решительно стремился Фергюсон к открытой игре.

Теперь я думал о том, не разочарован ли босс в собственной концепции, в своих взглядах на то, как нужно играть в футбол. Остро-атакующая игра создает пространство и свободу, от которой команда получает выгоду. Но если это не приводит к нужному результату, у тренера возникает вполне естественная реакция - он хочет добиться надежности. Я понимал, что головой играю, по британским меркам, не очень уж хорошо, что в отборе мне недостает агрессивности, но ведь меня не за эти качества взяли в команду. Мне говорили, что я недостаточно много работаю, но вместо того чтобы пораньше давать мне мяч и оставлять с глазу на глаз с левым защитником, от меня вдруг стали требовать, чтобы я возвращался назад и играл против левого крайнего. Создавалось впечатление, что от меня больше ждут помощи обороне, чем атаке. Как это ни странно, в похожей, более оборонительной роли я играл на правом фланге в сборной, и босс всегда говорил, что английский футбол подойдет мне лучше, поскольку я получу больше свободы в атаке.