Моя единственная - [17]

Поймав на себе взгляд американца, Франсуа широко улыбнулся и направился в его сторону, галантно поклонившись Алисе, он рассыпался в похвалах вечеру.

— В город вернулся мой дядя. Мне только что сказали, что он приехал полчаса назад, — сообщил он затем, взглянув на Хью. — К моему великому сожалению, я должен покинуть вашу чудесную компанию.

Последние слова были явно вновь адресованы девушке.

— Как жаль, — искренне ответила она. — Если бы мы знали, что он будет в городе, мы бы с радостью пригласили и его.

— Вам не о чем сожалеть, мадемуазель, — вежливо поклонился Франсуа. — Без сомнения, у вас еще будет случай познакомиться с ним. К тому же сегодня он все равно занят, так как собирался навестить нашего друга Алена Хассона. Они должны.., э-э.., обсудить кое-какие вопросы, связанные с делами.

— С делами? — переспросил Хью, удивленно приподнимая брови, — г Не о “Галланд, Ланкастер и Дюпре” пойдет речь?

— О нет! Мы бы не решились обсуждать их, не испросив предварительно вашего согласия, мсье, — ответил Франсуа, ухмыльнувшись и вызывающе блеснув глазами.

Задиристость молодого человека показалась Хью забавной, и он улыбнулся.

— Не сомневаюсь, — не дождавшись ответа на свою колкость, вновь заговорил Франсуа, — что дядя захочет поговорить о делах и с вами. Думаю, что он встретится с вами завтра.

— Ваш дядя долго еще пробудет в городе? — вмешалась Алиса, решившая, что мужчины уж слишком долго игнорируют ее присутствие.

— О нет! День-два, не более. Он сейчас очень занят. В это время года ему приходится постоянно наблюдать за работами на плантациях.

Алиса и Франсуа принялись обсуждать эту тему. Хью не спускал глаз с молодого человека, но к разговору прислушивался вполуха. Зачем это вдруг Жану понадобилось с ним встречаться? Открытое недовольство Дюпре его приездом и активным вмешательством в дела компании начало вроде увядать, и можно было надеяться, что худшее в их отношениях позади. Что же случилось?

Ответ на этот вопрос Хью узнал на следующий день, когда в одиннадцать часов утра в его кабинет влетел Жан, а следом за ним появился и Франсуа. Хью, разбирающий накладные за прошлый год, поднял глаза и несколько удивленно посмотрел на вошедших без стука посетителей.

— Доброе утро, господа, — вежливо поздоровался он. — Чем обязан вашему визиту?

Элегантный, модный и со вкусом одетый Жан небрежно уселся на один из стоящих перед столом Хью стульев.

— Надеюсь, вы простите нам неожиданное вторжение, — миролюбиво произнес он, закинув ногу на ногу. — Дело в том, что у меня, точнее, у нас, имеется к вам серьезное предложение.

Хью откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на сидящих перед ним людей. Лицо его было совершенно спокойно, но мозг заработал на полные обороты. Что за дьявольщину они надумали?

— Да? И что же это за предложение?

— Мы провели семейный совет, — сразу перешел к делу Жан, — и приняли решение выкупить половину вашей доли в компании.

— И тем самым стать владельцами контрольного пакета акций, — медленно проговорил Хью, серые глаза которого были по-прежнему непроницаемы.

— Oui! — воскликнул Франсуа. — Складывается нетерпимая ситуация, и мы предлагаем единственный и достойный путь ее разрешения.

— А если я не хочу продавать акции? Возможно, я предпочту, наоборот, выкупить вашу долю? — спросил нарочито спокойным голосом Хью.

По лицу Жана стало видно, как он напряжен.

— Продажа акций не входит в наши планы, мсье, — произнес он.

— А если это не входит и в мои?

— Mon Dieu! — сердито выпалил не справившийся с эмоциями Франсуа. — Какой же вы тяжелый человек! — Губы его дрогнули и сложились в обиженную улыбку. — Вы же получите весьма приличную сумму. Мы предлагаем хорошие деньги за то, чтобы избавиться от вашего вмешательства в дело, основанное моими отцом и дедом.

— И моим приемным отцом, — уточнил Хью, глядя в отражающие целую бурю страстей глаза молодого человека. Из груди Франсуа вырвался раздраженный вопль.

— Сам разговаривай с ним! — бросил он Жану, вскакивая со стула. — Это выше моих сил.

С этими словами он резко развернулся и, хлопнув дверью, выскочил из кабинета.

— Он еще слишком молод, — постарался объяснить поведение племянника Жан, — и ему трудно сдерживать чувства.

— Как я успел заметить, последняя черта свойственна и вам.

— Вы правы, — печально улыбнулся Жан. — Отнесите это на счет креольского темперамента. Мы не столь предусмотрительны и спокойны, как вы, американцы. Кстати, осознание этого и является главной причиной нашего решения выкупить у вас часть акций. Полагаю, что всем будет лучше, если вы согласитесь продать их и… — Жан запнулся, силясь подобрать нужные слова. — Не знаю, как это выразить более вежливо… В общем, уедете из Нового Орлеана, — наконец произнес on. — Позвольте уж нам самим заниматься теми делами, которыми мы занимаемся уже двадцать лет. Ваш отчим в них практически не вмешивался, и нам бы хотелось, чтобы так было и впредь.

Хью задумчиво почесал подбородок. До сих пор ему и в голову не приходило, что акции “Галланд, Ланкастер и Дюпре” можно продать. Да, честно говоря, и понятие о чести не позволяло сделать ему это. То, что Джон Ланкастер уступил ему долю, дающую возможность контролировать компанию, говорило не только о щедрости, но и о его уверенности в том, что он передал дело в надежные руки. Прежде чем заключать сделку, предложенную Дюпре, необходимо по крайней мере посоветоваться с отчимом. Хью вздохнул: недаром в разговорах с ним о деле он чувствовал какую-то недосказанность. Скорее всего это касалось Дюпре… Впрочем, как он сам теперь убедился, Жану нельзя отказать в отсутствии деловой сметки. Но существует еще одна причина, мешающая дать положительный ответ: зная себя, Хью был абсолютно уверен, что при всем желании не сможет просто уйти в сторону. Пока у него останется хоть один процент в этом деле, он не сумеет только получать барыши.