Моя двойная жизнь - [15]

Шрифт
Интервал

Когда она покидала столовую, все снова поклонились ей, и вот я осталась одна… совсем одна в клетке с маленькими хищниками.

Я сидела между двумя девочками лет десяти-двенадцати, черными, как два крохотных крота. Это были близнецы с Ямайки, звали их Долорес и Пепа Карданьос. В монастыре они находились только два месяца и казались такими же запуганными, как я сама.

На ужин давали суп с… со всем на свете!.. И телятину с фасолью. Я терпеть не могла супа. А телятина всегда вызывала у меня отвращение.

Когда принесли суп, я перевернула свою тарелку, но послушница резким движением поставила ее на место и, чуть не ошпарив меня, силой налила в нее суп.

— Надо есть суп, — тихонько шепнула мне соседка справа, которую звали Пепа.

— Мне не нравится этот суп! Не буду его есть!

Подошла сестра-надзирательница:

— Мадемуазель, надо есть суп.

— Нет, мне он не нравится!

Улыбнувшись, она ласково сказала мне:

— Все должно нравиться, и все надо любить. Я сейчас вернусь. Будьте умницей Съешьте суп.

Я уже готова была разъяриться, но Долорес подвинула мне свою пустую тарелку и молча съела мой суп.

Вернувшаяся надзирательница осталась довольна. Разозлившись, я показала ей язык, что вызвало смех всего стола.

Она живо обернулась. Но ученица, сидевшая в конце стола, которая, как самая старшая, должна была следить за нами, шепнула ей:

— Это новенькая строит рожицы.

Надзирательница удалилась.

Телятина перекочевала в тарелку Долорес, однако мне хотелось оставить себе фасоль, из-за этого мы чуть было не поссорились. Но Долорес уступила, ухитрившись отобрать у меня вместе с куском телятины и несколько фасолин.

Через час, после вечерней молитвы, все пошли спать. Моя кровать стояла у стены, в которой была выдолблена маленькая ниша для Пресвятой Богоматери. В этой нише все время горела лампадка. В нее подливали масла набожные дети, которые выражали таким образом признательность Пресвятой Деве за свое выздоровление. Два маленьких горшочка с крохотными цветами украшали подножие статуэтки.

Я хорошо умела делать цветы. И, ложась спать, сразу же решила, что сама сделаю для Богоматери все цветы.

Во сне мне снились гирлянды цветов, фасоль и далекие страны. Девочки-близнецы с Ямайки поразили мое воображение.

Пробуждение было не из приятных. Я не привыкла вставать так рано. Свет едва пробивался сквозь матовые стекла окон. С недовольным ворчанием я поднялась.

На туалет отводилось четверть часа, а мне требовалось не меньше получаса, чтобы распутать волосы. Увидев, что я все еще не готова, сестра Мария подошла ко мне и, прежде чем я успела сообразить, в чем дело, резким движением выхватила у меня из рук гребенку.

— Нечего мешкать, — сказала она и, всадив гребенку в мою гриву, вырвала прядь волос.

Боль и ярость, охватившая меня от такого скверного обращения, вызвали один из тех приступов гнева, которые наводили ужас на всех, кому случалось при этом присутствовать.

Я набросилась на несчастную сестру и ногами, зубами, руками, локтями, головой, всем своим жалким и худеньким тельцем колотила и била ее с дикими воплями.

Ученицы, сестры сбежались все разом. Дети кричали: «На помощь!» Сестры крестились, не решаясь приблизиться. Мать Префет окатила меня святой водой, пытаясь привести в чувство.

Наконец подоспела мать-настоятельница святая Софья.

Отец говорил ей о приступах дикого гнева, моем единственном настоящем недостатке, которым я была обязана как состоянию своего здоровья, так и врожденному буйству характера.

Она подошла к нам. Я все еще не отпускала сестру Марию, но чувствовала себя обессиленной борьбой с несчастной женщиной, такой большой и сильной, но даже и не пытавшейся защищаться, она старалась только уклониться от моих ударов, держа меня то за ноги, то за руки попеременно.

Голос матери святой Софьи заставил меня поднять голову.

Глаза мои, залитые слезами, остановились на ее ласковом, исполненном жалости лице, и я затихла на мгновенье, но не отпустила добычу; пристыженная, трепещущая, я торопливо заговорила:

— Это она начала! Она гадкая, отняла у меня гребенку да еще вырвала волосы! Она толкнула меня! Сделала мне больно! Такая гадкая!

И я разразилась рыданиями. Руки мои разомкнулись. Сама не зная как, я очутилась на своей кроватке. Мать святая Софья тихонько гладила рукой мой лоб и ласково журила меня своим нежным, глубоким голосом.

Все разошлись. Я осталась одна с ней и с маленькой фигуркой Богоматери в нише.

С этого дня мать святая Софья стала пользоваться у меня огромным авторитетом.

Каждое утро она приглашала меня и сестра Мария, у которой я перед всем монастырем попросила прощения, осторожно расчесывала мне волосы в ее присутствии.

Сидя на маленьком табурете, я внимала матери-настоятельнице, которая читала вслух или рассказывала мне какую-нибудь поучительную историю. Ах, какая очаровательная женщина, мне так приятно вспоминать о ней.

Я обожала ее, как обожают в детстве существо, полностью завладевшее всеми вашими помыслами, не ведая как, не зная за что, даже не отдавая себе в этом отчета, просто поддавшись непобедимым чарам.

Только потом я сумела понять ее и не уставала восхищаться ею. Я разгадала неповторимую, излучающую свет душу этой святой женщины, скрытую под оболочкой смеющейся коротышки.


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Жозефина.  Книга 2. Императрица, королева, герцогиня

Вторую часть книги о Жозефине Андре Кастело назвал «Императрица, королева, герцогиня». Этот период ее жизни начинается счастливой порой — Жозефина получает в подарок Империю. Но очень скоро окажется, что «трон делает несчастным»: Наполеон расстается с той, без которой прежде не мог прожить и дня, блистательную императрицу станут называть «бедная Жозефина!..». Такова судьба женщины, «прекрасной в радости и в печали». Счастливой была та судьба или неудавшейся — судить читателю.Из писем Наполеона к Жозефине:«У меня не было дня, когда бы я не думал о тебе.


Львиное Око

О Гертруде Зелле Мак-Леод, которая известна широкой публике под псевдонимом Мата Хари, мы знаем лишь три бесспорных факта: она жила, танцевала и умерла. Имя ее стало легендой XX века — «знаменитая шпионка и роковая обольстительница».Лейле Вертенбейкер удалось вернуть героине человеческие черты и объяснить ускользающее от определения бессмертие этого образа. Повествование, сотканное из страстей, предательства, клеветы, проникнуто сочувствием к героине и ведется от лица трех ее современников.


Жозефина.  Книга 1. Виконтесса, гражданка, генеральша

В ряду многих страниц, посвященных эпохе Наполеона, «Жозефина» Андре Кастело, бесспорно, явление примечательное. Прилежно изучив труды ученых, мемуары и письма современников и не отступая от исторических фактов, Андре Кастело увлекательно и во многом по-новому рассказывает о судьбе «несравненной Жозефины», «первой дамы Империи». Повествование первой части «Жозефины» (1964) — «Виконтесса, гражданка, генеральша» — начинается временем, «когда Жозефину звали Роза»: о том, что она станет императрицей, история еще не догадывалась.