Моя двойная жизнь - [12]
— Ступайте переоденьтесь, мадемуазель! И не выходите из своей комнаты! Обед вам принесут без сладкого!
Проходя мимо большого зеркала в вестибюле, я мельком видела в нем свое отражение, похожее на источенный червями ствол деревца, видела и кузена, который, поднося руку к губам, давал мне понять, что принесет мне десерт.
Кузина моя не противилась ласкам матери, которая, казалось, хотела этим сказать: «Ах, ты-то, слава Богу, не похожа на эту маленькую цыганку!» Так в минуты гнева именовала меня тетя. С тяжелым сердцем я поднималась к себе в комнату, мне было стыдно; глубоко опечаленная, я клялась никогда больше не прыгать через ров. Но стоило мне добраться до своей комнаты, как я слышала удивленное восклицание дочери садовника, толстой, грубоватой девушки, которую приставили к моей маленькой особе:
— Ой, мадемуазель! До чего же вы смешная в таком виде!
При этом она так неистово хохотала, что я в конце концов начинала гордиться тем, что выгляжу такой смешной, и уже строила планы на будущее: «В следующий раз, когда буду прыгать через ров, надо всю залепить себя травой и грязью».
Раздевшись и помывшись, я надевала свое фланелевое платьице и дожидалась у себя в комнате обеда. Мне приносили суп, мясо и хлеб с водой. Я терпеть не могла, да и сейчас не люблю мяса. Поэтому я выбрасывала его в окно, отрезав предварительно жир, который оставляла на краю тарелки, так как тетя приходила проверять меня:
— Вы покушали, мадемуазель?
— Да, тетя.
— Вы не голодны?
— Нет, тетя.
— Перепишите три раза «Отче наш» и «Верую», маленькая язычница. — (Тогда я была еще некрещеная.)
Через четверть часа поднимался мой дядя:
— Ты хорошо пообедала?
— Да, дядя.
— Мясо съела?
— Нет, я выбросила его в окно. Я не люблю мяса!
— Ты обманула свою тетю!
— Нет, она спросила, покушала ли я, я ответила, что да, но не говорила, что ела мясо.
— Что ты должна сделать в наказание?
— Я должна переписать перед сном три раза «Отче наш» и «Верую».
— Ты знаешь молитвы наизусть?
— Нет, дядя, не совсем, я часто ошибаюсь.
И этот восхитительный человек диктовал мне «Отче наш» и «Верую», а я писала вслед за ним с полнейшим благоговением, ибо в словах его было столько ласки.
Надо сказать, что дядя Фор был набожным, очень набожным. После смерти тети он ушел в монастырь. И теперь, я знаю, больной и старый, согбенный горем, он сам роет себе могилу, изнемогая под тяжестью лопаты, моля Господа призвать его к себе и часто думая обо мне, «своей дорогой маленькой цыганочке».
Ах, мой добрый и ласковый человек, я обязана ему всем, что есть во мне хорошего, Я люблю его со всей преданностью и почтением. Сколько раз, вспоминая о нем в трудные минуты жизни, я мысленно советовалась с ним, ибо потом уже мы больше с ним не виделись, так как тетя нарочно поссорилась со мной и с мамой. Но он по-прежнему меня любил и порою передавал мне советы, полные снисходительной правоты и здравого смысла.
Недавно я побывала там, где нашли приют монахи картезианского ордена. Один мой друг ходил повидать святого человека, и я плакала, слушая слова, которые дядя просил мне передать.
Как только дядя уходил, тут же появлялась Мария, дочь садовника, с невозмутимым видом она выкладывала из карманов яблоки, печенье и прочие сладости. Это кузен посылал мне обещанный десерт, а она перед тем, как подняться ко мне, предусмотрительно мыла все вазочки.
— Садись, Мария, — говорила я ей, — пока я переписываю «Верую» и «Отче наш», почисти яблоки, мы съедим их потом, когда я кончу.
И Мария усаживалась на пол, чтобы, если вернется тетя, сразу же все спрятать под стол. Но тетя больше не приходила. Она музицировала с кузиной, а дядя тем временем занимался с кузеном математикой.
Наконец мама возвестила о своем прибытии. В доме дяди начался переполох. Стали собирать мой чемоданчик.
В монастыре Гран-Шан, куда меня должны были поместить, носили форму. Кузина, которая обожала шитье, самозабвенно всюду нашивала метки из красной материи: «С. Б.» Дядя подарил мне серебряный прибор и чашку. И на всем стоял № 32 — это был мой регистрационный номер. От Марии я получила неяркий фиолетовый шарф, который она связала тайком. Тетя повесила мне на шею освященную ладанку, и, когда приехала мама с отцом, все было готово.
На прощанье устроили торжественный обед, на который были приглашены двое маминых друзей, тетя Розина и еще четверо родственников.
Я прониклась сознанием собственной значимости. Ни печали, ни радости я не испытывала. Просто ощущала собственную значимость, и этого было довольно. Все вокруг говорили обо мне. Дядя гладил мои волосы. Кузина посылала мне с другого конца стола воздушные поцелуи.
Вдруг мелодичный голос отца заставил меня повернуться к нему:
— Послушай, Сара, если в монастыре ты будешь вести себя хорошо, через четыре года я возьму тебя и увезу с собой далеко — далеко, мы совершим чудесные путешествия.
— О! Я буду вести себя очень хорошо! Хорошо и благоразумно, как тетя Анриетта!
Так, звали тетю Фор. Все невольно улыбнулись.
Погода стояла прекрасная, и после обеда гости отправились в парк. Меня увел отец, он говорил со мной о серьезных вещах, о вещах печальных, я впервые слышала о них и, несмотря на свой юный возраст, все понимала и горько плакала.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Вторую часть книги о Жозефине Андре Кастело назвал «Императрица, королева, герцогиня». Этот период ее жизни начинается счастливой порой — Жозефина получает в подарок Империю. Но очень скоро окажется, что «трон делает несчастным»: Наполеон расстается с той, без которой прежде не мог прожить и дня, блистательную императрицу станут называть «бедная Жозефина!..». Такова судьба женщины, «прекрасной в радости и в печали». Счастливой была та судьба или неудавшейся — судить читателю.Из писем Наполеона к Жозефине:«У меня не было дня, когда бы я не думал о тебе.
О Гертруде Зелле Мак-Леод, которая известна широкой публике под псевдонимом Мата Хари, мы знаем лишь три бесспорных факта: она жила, танцевала и умерла. Имя ее стало легендой XX века — «знаменитая шпионка и роковая обольстительница».Лейле Вертенбейкер удалось вернуть героине человеческие черты и объяснить ускользающее от определения бессмертие этого образа. Повествование, сотканное из страстей, предательства, клеветы, проникнуто сочувствием к героине и ведется от лица трех ее современников.
В ряду многих страниц, посвященных эпохе Наполеона, «Жозефина» Андре Кастело, бесспорно, явление примечательное. Прилежно изучив труды ученых, мемуары и письма современников и не отступая от исторических фактов, Андре Кастело увлекательно и во многом по-новому рассказывает о судьбе «несравненной Жозефины», «первой дамы Империи». Повествование первой части «Жозефины» (1964) — «Виконтесса, гражданка, генеральша» — начинается временем, «когда Жозефину звали Роза»: о том, что она станет императрицей, история еще не догадывалась.