Моя душа темнеет - [125]

– Я хочу Валахию.

– Что?

– Сделай меня воеводой.

Мехмед нахмурился.

– Но это титул для князя.

– Тогда сделай меня княжной. Ты же знаешь, я смогу. Отправь меня с войсками янычар, дай мне поддержку империи.

Мехмед пренебрежительно поднял руку, но его голос звучал неуверенно.

– Они тебя никогда не примут.

– Я их заставлю. – Она ждала новых возражений, но они не последовали, поэтому она продолжала настаивать. – Отправь меня туда княжной, продемонстрировав свои мирные намерения. Никто не увидит в этом проявления силы и агрессии. Они поймут, что ты хочешь стабильности, а не власти. Я передам от тебя договоры Хуньяди и всем, кто тебе противостоял. Я распространю весть о мирном Мехмеде, который хочет сохранить то, что у него есть, и ничего больше. А ты спокойно сосредоточишься на Константинополе.

Мехмел заговорил мягким, наполненным страданием голосом. Он не повернулся к ней, не посмотрел на нее.

– Но я потеряю тебя.

Лада всегда знала, что вернуться домой – значит оставить Мехмеда, но только сейчас поняла, насколько это реально. На этот раз ее не гнали, не заставляли уйти. Это был ее выбор – потерять его, и это показалось ей невозможным. Наконец, Раду встретил ее взгляд, и она, протянув руку, обратилась к нему с немой мольбой. Она не могла, не хотела потерять их обоих.

Он покачал головой.

Слова Хюмы, произнесенные много лет назад, пробились сквозь ее броню и пронзили сердце. Чем нужно пожертвовать, чтобы обеспечить себе будущее, в котором никто не сможет к тебе прикоснуться? Теперь Лада точно знала, от сколького ей придется отказаться, ведь она собиралась вырезать свое сердце и оставить его здесь.

Двое мужчин, единственные два человека, которые присутствовали в ее жизни неизменно, оставались в этой империи. Раду и Мехмед дали ей то, чего она не могла дать себе сама, и видели ее такой, какой ее больше не видел никто. Она понимала, что такой, какая она есть на самом деле, ее больше никто не увидит. Они смотрели на уродливую и злобную Ладу и видели драгоценность. А она смотрела на них и видела Раду, своего брата, свою кровь, свою ответственность, и Мехмеда, единственного мужчину, равного ей и великого настолько, что он оказался достойным ее любви.

Перед ней развернулось одно будущее – мрачное, холодное и неизвестное, наполненное насилием, болью и борьбой. За ним, как маяк, мелькало другое будущее – рядом с ее братом и мужчиной, который знал ее и все же любил.

Лада вырезала свое сердце и принесла его в жертву. Она заплатит любую цену, какую ни попросит ее мать Валахия.

– Сделай меня княжной, – повторила она. На этот раз она ничего не чувствовала.

54

Она ушла, а Раду еще долго обнимал и утешал Мехмеда, пока тот рыдал. Радость, наполнившая Раду, напоминала удар в живот, и он надеялся, что память о ней, как кровоподтеки, останется с ним надолго.

– Никогда не покидай меня. – Голос Мехмеда, захлебывающегося своим горем, все же прозвучал как приказ.

Раду закрыл глаза.

– Я тебя никогда не покину. – Мехмед был в его руках, но он знал, что Лада – единственный человек в его сердце. Раду всегда думал, что его собственное сердце наполнено лишь Мехмедом, но Лада, оставив его раз и навсегда, вырвала кусок его сердца, оставив на этом месте залитую болью брешь.

Он сказал, что здесь его дом. Это была одновременно и правда, и ложь. Потому что Лада тоже была его домом, и теперь она ушла.

Призыв к молитве просочился сквозь стены, и мужчины упали на колени. Раду отдал Богу все – свою боль, страх, горечь утраты, свои тайны. Свое бескрайнее, бездонное одиночество.

С молитвой к Мехмеду вернулось спокойствие. Его лицо стало твердым, как сабля предков. Раду вышел за ним на балкон, и они устремили свои взгляды в темноту за городом. Мехмед смотрел на север, в сторону Валахии, куда ушла Лада и ее отряд.

Раду положил руку на его плечо. Чтобы быстро превозмочь боль, Мехмеду нужно было сосредоточиться на чем-то другом. Раду мягко повернул его голову на восток.

В сторону Константинополя.

55

Штормовые облака, сопровождавшие их весь долгий путь, наконец, рассеялись. Все вокруг темнело и мрачнело, непрерывно меняч палитру облаков, и после этого безупречно синее небо казалось каким-то ненастоящим. Как обещание, даже менее ценное, чем бумаги и договора, которые Лада везла в своих сумках.

Они смотрели поверх бескрайней замерзшей долины на горы, угрожающие поглотить все вокруг.

– Валахия. – Голос Николае звучал изумленно; в нем не осталось места насмешке.

– Дом, – пробурчал Богдан.

Штефан, Петру, Матей и остальные мужчины – ее мужчины – присоединились к ним, глядя на свое прошлое, которое превратилось в их будущее. Благодаря Ладе.

Николае на мгновение оставил уважительный тон и с усмешкой сказал, глядя на Ладу:

– Ну что, ты готова, Лада Драгвлия, дочь дракона?

В ее сердце вспыхнул огонь, и израненная душа распахнулась, как крылья, накрыв тенью всю страну. Это была ее страна. Не из-за отца. Не из-за Мехмеда. А потому, что сама земля признала ее своей.

– Не Драгвлия, – сказала она. – Лада Дракула. Я больше не дочь дракона. – Она вскинула голову, всматриваясь в горизонт. – Я и есть дракон.

Действующие лица