Моя доисторическая семья. Генетический детектив - [63]

Современная наука не позволяет с точностью сказать, кто именно изобрел колесо и начал запрягать быков в недавно изобретенный плуг. Техника появилась – и с быстротой молнии распространилась от Северной Европы до Месопотамии. Но я бы сказала, что Северная Европа, особенно Ютландия или северная Германия, отлично подходит на роль родины колеса.

Вопрос в том, что было причиной, а что – следствием. Крестьяне смогли оставить лёссы и двинуться дальше на север, лишь когда изобрели колесо и научились запрягать быка в плуг? Или они начали использовать колесо и плуг по необходимости, когда уже перебрались на северные, твердые почвы?

Побережье Балтийского моря и области на юге Скандинавии были для крестьянина не вполне благоприятными. Здесь не только суровый климат и труднообрабатываемая земля. Здесь по всему побережью еще оставались активными охотничьи общины.

Но в один прекрасный день 6000 лет назад группа земледельцев, живших на территории современной Германии, сделала этот шаг. А дальше все пошло очень быстро.

Земледельцы высаживаются в Сконе

Конечно, они приплыли на лодках. Их путешествие началось у северных берегов Германии, а конечной точкой стали южно-шведские провинции Сконе и Халланд, а также датский остров Фюн. Мы знаем, что первые шведские земледельцы прибыли на лодках, потому что примерно в то же время они высадились на острова Борнхольм и Готланд.

Самым древним свидетельствам земледелия в Швеции около 6000 лет. Всего два поколения спустя сельское хозяйство распространится до самых западных провинций Швеции, до Осло-фьорда в Норвегии и Уппланда на востоке Швеции.

Первые шведские крестьяне привезли с собой коров, овец, свиней, ячмень и пшеницу нескольких пород. Чтобы рубить деревья и строить особые длинные дома, у них были каменные топоры. А еще у них были особого вида глиняные сосуды, которые называются воронковидными кубками. Культура воронковидных кубков развилась из более старой центрально-европейской культуры ленточной керамики.

Такие сосуды, как видно из названия, изготовлены в форме воронок, с более или менее выступающим верхним краем. Благодаря такой форме их можно было подвесить к поясу, как фляжку.

Кажется очевидным, что кубки имели подобную форму не просто так. Форма зависела от содержания. Многие археологи подозревают, что люди культуры воронковидных кубков варили ячменное пиво, а кубки использовали во время застолий. Косвенной уликой служат остатки горелого зерна в жилищах. Поджаривание – необходимая стадия при изготовлении ячменного солода для варки пива.

Было бы еще лучше, если бы химики нашли на стенках кубков следы солей щавелевой кислоты. Такие анализы археологи проводили, когда искали свидетельства пивоварения в Гёбекли-Тепе. Сейчас, когда я пишу эту книгу, такие анализы проводятся и в Швеции, но они пока не дали достоверных результатов.

Если окажется верным, что первые шведские крестьяне пили пиво во время ритуальных церемоний, то красная нить протянется от храмового комплекса Гёбекли-Тепе, которому 12 000 лет, до употребления пива на территории современной Швеции 6000 лет назад и даже до праздников нашего времени.

Один из археологов шведской провинции Сконе высказал красивую идею: вновь прибывшие крестьяне угощали пивом исконных обитателей этих мест, охотников, в знак примирения и дружбы.

Так ли прекрасно все было в действительности, мы не знаем. Мы понятия не имеем, какие чувства и отношения царили между исконными жителями – охотниками – и пришлыми земледельцами. Достоверно известно, однако, что это были две разные группы.

Больше тридцати лет шведские археологи утверждали, что земледелие в Швеции появилось, когда местные охотники в один прекрасный день решили возделывать землю и держать домашних животных.

Но современные ДНК-исследования показали: это не так. ДНК-анализы отчетливо свидетельствуют о том, что земледелие пришло с переселенцами – с людьми, которые приплыли по морю или пришли пешком из Сирии, через Кипр, Турцию, Балканы и Центральную Европу до самой Северной Европы.

Датские археологи Лассе Сёренсен и Сабине Карг доказывают то же самое, только доказательства у них совершенно другие. Они провели обширное и очень основательное исследование раскопок в Дании и Швеции. Их работа отличается от более ранних большим количеством обследованных раскопок – и прибрежных, и материковых, а также высокими требованиями, которые они предъявляли к данным радиоуглеродного анализа.

Сёренсен и Карг получили совершенно новые результаты, отличные от тех, что были получены в 1980-е годы на основе анализа всего нескольких раскопок, располагающихся только на побережье, и менее точных данных, базирующихся лишь на том, в каком слое обнаружен тот или иной предмет.

Лассе Сёренсен и Сабине Карг в пух и прах разбили большинство аргументов в пользу того, что охотничьи общины на побережье Сконе и Дании рано стали земледельческими. Они доказали, что кость, которая до этого считалась костью коровы, является костью дикого быка. Зерна и кости домашних животных, возраст которых определяли в 6000 лет, в действительности были гораздо моложе и не имели отношения к охотничьей общине; они просто оказались в более древнем слое. Возраст единичных костей и отпечатков зерен на глиняных черепках мог быть определен верно. Но такие единичные находки скорее означали, что охотники выменивали животных или зерно у пришедших с юга земледельцев, а не то, что они сами начали заниматься земледелием.