Моя доисторическая семья. Генетический детектив - [24]

Проблема для ученых состоит в том, что собаки иногда спариваются с волками. Это видно, например, по ДНК охотничьих скандинавских собак и полудиких собак в Китае. Такие гибриды размывают картину.

Но основная схема понятна. Когда мы покидали Африку, собак с нами не было. Мы встретились с волками, лишь когда пришли в Европу и Азию. В какой-то момент ледникового периода мы их приручили: в то время человек еще жил охотой и собирательством и не перешел через Берингию в Америку.

Вопрос – зачем? Для чего нам понадобилась собака?

В течение нескольких лет я задавала этот вопрос примерно десятку ведущих специалистов по собакам. И получила от них примерно столько же разных ответов. Многие ученые считают, что собаку приручил вовсе не человек. Во всяком случае, вначале. Это собака приручила нас.

Люди ледникового периода охотились на волков ради шкур, и волки, вероятно, считали нас опасными. Но одновременно и полезными. Мы оставляли после себя горы еды: остатки мяса, которое не могли съесть сами. Эти объедки мы относили подальше от стоянки, так как они дурно пахли и привлекали хищников.

Волки наведывались к объедкам по ночам, когда люди собирались у костра или спали. Иногда – скорее всего, на закате или на рассвете – человек и волк сталкивались друг с другом. Человек мог убить волка. Но иногда волк оказывался таким милым! У какого человека поднимется рука убить щенка – игривого доверчивого детеныша? Такой волчонок получал право сидеть у костра вместе с людьми. И играть с детьми. Любой, кто видел, как играют вместе маленький ребенок и щенок, поймет, о чем я говорю.

Проходили тысячелетия; волки, которые научились обуздывать природную агрессивность и очаровывать людей, нашли для себя новую нишу. Произошло то, что биологи называют селективным отбором: свойства, наиболее ценимые людьми, получили больше шансов на то, чтобы передаться следующим поколениям.

Некоторые ученые исследуют генетическую разницу между собакой и волком. Множество различий можно найти именно в генах, отвечающих за работу мозга. Так, американский специалист по собакам Роберт Уэйл обнаружил особую мутацию, которая передается всем собакам, но не встречается у волков. Подобная мутация бывает у людей с врожденным синдромом Вильямса-Бойрена. У них часто наблюдается легкая задержка умственного развития. И одновременно – приветливость, открытость и доверчивость к окружающим.

Другой чертой, отличающей собаку от волка – и по характеру, и по внешнему виду, – является «ребячливость». Собаки больше похожи на волчат, чем на взрослых волков: они игривы и жизнерадостны, в отличие от более серьезных и целеустремленных волков. Иногда у собак бывает более тупой нос и короткие лапы, чем у взрослых волков. Это тоже внешне сближает их с волчатами. К тому же собаки обладают исключительной способностью читать мысли человека. Многочисленные эксперименты показывают: собаки понимают, чего мы хотим. Они следят за нашим взглядом, смотрят, куда мы указываем. Другие животные – шимпанзе, волки и кошки – могут быть не менее умны во многих других отношениях. Но в испытаниях, где надо «считывать» мысли человека, они с собаками не сравнятся.

Ночи ледникового периода были холодными, и люди могли использовать первых собак как подушки-грелки. Археолог Ларс Ларсен рассказывает мне, что австралийские аборигены и в наши дни говорят про «ночь на одну собаку», «ночь на две собаки» и «ночь на три собаки», ночь «на три собаки» – самая холодная.

Другие считают, что человек с самого начала использовал собаку для охраны. Волки лежали на краю стоянки, подбирали объедки. Понемногу засыпали. Собаки и волки спят гораздо более чутко, чем человек. Если поблизости появлялось какое-нибудь другое – и более опасное – животное, например лев, они принимались громко выть. Люди просыпались, а проснувшись, могли себя защитить.

Помогать людям на охоте – тоже, конечно, было одной из первых задач собаки. Волки привыкли охотиться стаей. Много написано о том, как участие собаки сделало охоту более эффективной, особенно когда речь шла о по-настоящему крупной дичи, вроде мамонта или шерстистого носорога. Некоторые теории гласят, что, когда человек и собака начали охотиться вместе, численность крупных травоядных в Европе, Азии и Америке резко сократилась. Но ученые пока не пришли к единому мнению. Последние открытия указывают, что вины людей и собак здесь нет; мамонты и шерстистые носороги вымерли скорее из-за того, что климат потеплел и изменилась растительность.

Археолога, который в последние годы в основном работал с останками собаки из Оберкасселя, зовут Мартин Стрит. Он полагает, что человек почти сразу начал брать собаку на так называемую «охоту с облаиванием», которая во многих местах распространена еще и в наши дни. Сначала собаку отправляют порыскать в лесу, и она находит дичь. Охотник старается держаться поблизости. Отыскав дичь, собака начинает лаять; жертва останавливается, и все ее внимание сосредотачивается на надоедливой собаке. Собака отвлекает и останавливает дичь. Тем временем охотник успевает подкрасться и убить зверя. Такой тип охоты приобрел смысл, когда тундра начала превращаться в лес, где деревья закрывали обзор. До этого проще было стоять на возвышении и высматривать дичь.