Моя доисторическая семья. Генетический детектив - [15]
Больше похоже на правду другое объяснение: мы умели плести сети из растительных волокон и могли ловить рыбу, мелких животных и птиц. Умение ловить рыбу сетью и ставить силки давало огромные преимущества. Пища стала более разнообразной и к тому же более доступной. В отсутствии крупной добычи питались рыбой. Еще один плюс – высвобождение рабочей силы, которую теперь можно было использовать для выполнения других обязанностей. Охота на крупных животных была опасной. С ней справлялись только сильные, здоровые люди. А вот ставить и проверять рыболовные сети или силки на птиц могли даже слабые, старые или увечные. Искусство ловить рыбу и охотиться на зайца и птицу с большой вероятностью могло стать решающим фактором выживания первых европейцев.
Возможно, мы вытеснили неандертальцев благодаря более эффективным методам охоты. Возможно, мы их попросту убивали при первой возможности. Но так или иначе, а я согласна с профессором Ублином: изменение климата и изобретение швейной иглы имели важное значение для нашего выживания, но гораздо важнее были речь, искусство, музыка и широкая социальная сеть.
Облегчил дело тот факт, что мы пришли в Европу во время последнего ледникового периода, когда неандертальцы и так уже значительно ослабли. ДНК-исследования показывают, что у неандертальцев к концу их существования были распространены близкородственные браки. У мальчика из южносибирской Денисовой пещеры вариативность генов столь мала, что его родители, скорее всего, должны были быть сводными братом и сестрой, при том что и сами они являлись результатом многих поколений кровосмесительных браков внутри небольшой группы людей. По данным одного шведского исследования, в конце концов во всей Европе осталось не более нескольких тысяч неандертальцев. Резкое сокращение их численности произошло около 50 000 лет назад – анализ ДНК свидетельствует о росте генетического однообразия.
Появление человека современного типа, похолодание и извержение вулкана в Италии, похоже, стали последним гвоздем в крышке гроба и без того уже сильно ослабленной группы.
Раньше некоторые ученые утверждали, что неандертальцы обладали умственным потенциалом, достаточным, чтобы самостоятельно развивать свою культуру. Но такие аргументы в наши дни слышатся все реже.
Совершенно очевидно, что неандертальцы несколько сотен тысяч лет жили в Европе без каких-либо изменений и поменяли свои привычки лишь с появлением человека современного типа.
Писательница Джин Ауэл в своих приключенческих бестселлерах описывает, как жившая в каменном веке девочка Айла – из людей современного типа – растет в общине неандертальцев. Нельзя исключать, что подобное происходило и в действительности. Люди переходили из одной группы в другую, принося с собой умения и традиции. Генетика подтверждает, что у живших на Ближнем Востоке неандертальцев и современных людей было совместное потомство.
Дети-гибриды рождались и в Европе. Некоторые антропологи считают, что есть скелеты, на которых отчетливо видны анатомические признаки и неандертальцев, и современных людей. Это касается, например, двух находок из пещеры Пештера-ку-Оасе в современной Румынии – черепа 15-летнего подростка и нижней челюсти взрослого человека. Возраст последнего определен методом радиоуглеродного анализа; обладатель челюсти жил около 40 000 лет назад.
Весной 2015 года Сванте Паабо и его сотрудникам удалось доказать, что эта нижнечелюстная кость действительно содержит довольно большую примесь ДНК неандертальцев – от пяти до одиннадцати процентов генов. И это «наследство» относительно недавнее – обладателя челюсти отделяет от неандертальца четыре-пять поколений, не больше, об этом свидетельствуют длинные, без примесей, участки ДНК. Неандерталец приходился человеку из Пештера-ку-Оасе прапрадедушкой с материнской или отцовской стороны.
Но у нас, современных жителей Европы, геном выглядит иначе. Это значит, что потомство людей современного типа и неандертальцев, живших в Европе, скорее всего, вымерло. Есть данные лишь о тех скрещиваниях, которые произошли примерно 54 000 лет назад на Ближнем Востоке и в Азии.
Мозг неандертальца был больше нашего, и сам он отнюдь не был тупицей. Неандертальцы умели охотиться, а что касается ремесла, то они во многих отношениях могли бы потягаться с нами. Их изделия из камня поражают своей симметричностью и функциональностью, и я много раз слышала от студентов-археологов, что изготавливать такие орудия совсем непросто. Это доказывает, что неандертальцы тоже совершенствовали технику изготовления орудий труда, хоть и подражая нам.
Но на сегодняшний день нет свидетельств того, что у них существовало искусство и музыкальные инструменты. Похоже, способность к символизации у них была развита хуже, чем у нас. Чувство симметрии у них было, а вот эстетического чувства и искусства (в нашем понимании) – нет.
Пока профессор Ублин рассуждал о разнице между симметрией и эстетикой, меня озарило. Я вспомнила, как подростком работала в кафе-кондитерской и училась украшать выпечку и торты. Почти все новички совершают одну и ту же ошибку: они пытаются создать абсолютно симметричный узор. Когда я отважилась нарушить симметрию, торты стали гораздо красивее. Что, если сознательное нарушение симметрии и есть один из ключей к уникальности человека?
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
Предлагаем вашему вниманию адаптированную на современный язык уникальную монографию российского историка Сергея Григорьевича Сватикова. Книга посвящена донскому казачеству и является интересным исследованием гражданской и социально-политической истории Дона. В работе было использовано издание 1924 года, выпущенное Донской Исторической комиссией. Сватиков изучил колоссальное количество монографий, общих трудов, статей и различных материалов, которые до него в отношении Дона не были проработаны. История казачества представляет громадный интерес как ценный опыт разрешения самим народом вековых задач построения жизни на началах свободы и равенства.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.