Моя деревня - [38]
Только двинулся к выходу — открылась дверь, входит К и с е л е в. За ним следом входят д в а п а р н я и вносят полированный письменный стол.
Вот это и есть забота о благе трудящихся! Вот это и есть боевая оперативность! Вот так же живехонько принимайтесь за крышу, да про плитку не забудь. Если народу служить, и в нашей бригаде можно жить.
К и с е л е в. Весельчак-одиночка! Куда ставить?
К у з ь м а. Нет, ты сначала скажи, откуда ты взял этот стол, сколько мы за него должны тебе уплатить и прочие условия.
К и с е л е в. Какие там еще условия? Правление колхоза премирует Екатерину Максимовну за отличные надои. Вот и все условия. Куда ставить-то? Тяжело держать!
К у з ь м а. А ты не сердись — будет полегче.
К и с е л е в. Ох, Кузьма! Был отважным командиром, был отличным колхозником. А теперь ты самый что ни на есть последний вымогатель и спекулянт.
К у з ь м а. Чего-чего? Это чем же я спекулирую?
К и с е л е в. Сам знаешь. Куда ставить?!
К у з ь м а. Не шуми! На кнуте далеко не уедешь! Вон под окно ставьте. Да блеск не царапайте, — чай, не ваше, а наше. Да не следите тут. Метено.
Они ставят стол и выходят. Киселев задержался.
Я смотрю, бригадир, у тебя кто посмирней, тот и виноват, Чего меня при парнях хаешь? Нельзя так. Мы нынче не те, что давеча.
Киселев опускается на стул. Тяжело вздохнул, поморщился. Сжал голову руками. Кузьма перепугался.
Ты чего, Николай Иваныч? Чего с тобой, Коля?
К и с е л е в. Слушай, Кузьма, нет ли у тебя чего от головной боли?
К у з ь м а. Да ты никак заболел?
К и с е л е в. Вчера в ресторане пил до изумления.
К у з ь м а. Ой, что это ты! Грех-то какой! А кто видел?
К и с е л е в. В задней комнатке все произошло… это падение… Вроде бы как уважение к шефам, а выходит, что самая подсудимая взятка… Ох-хо-хо… Так дай чего-нибудь, а?
К у з ь м а. Сейчас, сейчас… А может, тебе опохмелиться? Малость?
Киселев с отвращением махнул рукой.
Ну, чтоб только голову поправить?
К и с е л е в. Я ж эту гадость сызмальства видеть не могу. Дай лекарство.
К у з ь м а. Сейчас. (Роется в ящике.) Мда! За чужой щекой зуб не болит! Во! Хотя аспирин тебя не возьмет. У тебя голова в затылке широкая, где самый мозг. Нет, аспирин не то. Во! Я всегда этой штукой спасаюсь. Только надо три таблетки сразу. Во! На! Воды дать? (Подает в ковшике воды.)
К и с е л е в (сует таблетки в рот и запивает). А что это?
К у з ь м а. Самое надежное! Пурген! Во! Проверено! Как рукой снимет. Ты только посиди в спокое минут пятнадцать. Вот сюда. На диванчик сядь. (Бережно отвел Киселева к дивану. Усадил. Тихо.) И сиди. Я тебе очень сердечно благодарный, Николай Иваныч, за такой… скромный подарок. Это вот и есть настоящая забота об нас, простых и скромных людях труда…
Киселев волком смотрит на него.
Ну, ты не ярись. У каждого Ермишки свои делишки. Я так полагаю, что вы теперича должны вынести постановление такое, чтоб нам сюда водопровод подвести, отопление сделать.
К и с е л е в. Да ты что, грибами отравился? Да где ж это видано такое безобразие? Нам механизацию вводить надо, а ты «отопление».
К у з ь м а. Ну, а если этого не будет, ты сам понимаешь, что при таких условиях я дальше проживать в вашей деревне не смогу. Подамся с семьей к сыну Василию в город. Кате… Максимовне, как большому чину, враз квартиру в центре, машину «фиат» выделят.
К и с е л е в. Слушай, Кузьма, а ты, часом, не с ума ли спрыгнул? Или ты уж так свою жинку не любишь, что опозорить на весь район хочешь? Мил друг, мы ж с тобой фронтовые товарищи были. Почитай, только вдвоем с фронта возвернулись, а сколько наших деревенских по всей Европе зарытыми остались?! Опомнись, Кузьма! Ничего, кроме позора, из этой затеи не выйдет…
К у з ь м а. Ох, не то ты говоришь, Коля, не то! Всем ведь удобства хочется. А нам теперь вроде бы по штату положено.
К и с е л е в. Обалдел ты, парень. Ей-богу, свихнулся.
Хочет встать, но Кузьма усадил его обратно.
К у з ь м а. Ты сиди спокойно да рассуждай трезво.
К и с е л е в. Хорошо. Давай так. Ты понимаешь теперь свое положение? Нет, не понимаешь. Тебе сейчас все свое прежнее житье надо прикрывать, да не в сторожах дремать, а в колхоз возвертаться требуется.
К у з ь м а. Прошла голова?
К и с е л е в. Проходит вроде. Ты не переводи на другое! Ну!
К у з ь м а. Ты «ну», и я «ну», а ехать-то не на чем.
К и с е л е в. Да будет тебе за шутки прятаться! Иль и вправду поглупел на печи? Знаю, что не веришь. Разуверился. А перемены видишь? Кузьма! Слышишь? Или действительно говорят: Кузьма — дурак?
К у з ь м а. Поглядел дурак на дурака да плюнул: эка невидаль!
К и с е л е в. Опять?! Может, начнем соревноваться, кто острей на язык? Так, что ли? Смотри, куда жену Советская власть вывела. Разве можно теперь тебе все в сторожах ходить? Подумай. Ой, чтой-то мне желудок замутило… Ты чего мне насыпал? Ой-ой!
К у з ь м а. Сиди спокойно, Коля! При головной боли нервничать вредно!