Моя бабушка курит трубку - [19]

Шрифт
Интервал

Я бегу сквозь дурную, ненужную смерть
В луже бурой мочи под лестничной клеткой
Я бегу сквозь кору тополей
Через перья синицы, сидящей на ветке,
Через чьи-то следы на песке,
Сквозь опоры мостов, сквозь игольное ушко
Я бегу через что-то еще
И мне душно, мне душно, мне душно, мне душно.
Сре-тен-ка, сре-тен-ка, а-а… сре-тен-ка…
Сре-тен-ка, сре-тен-ка,
Мой ласковый и нежный зверь…
Я бегу сквозь свистки постовых,
Сквозь палатки газет, сквозь игральные фишки,
Я бегу сквозь асфальт мостовых,
Сквозь морщины старух, сквозь рекламные вспышки.
Я бегу сквозь притихший партер,
Сквозь закрытый web-сайт, сквозь гудок телефона.
Я бегу сквозь кошку в траве
Прямо в дыры озона, в дыры озона,
Сре-тен-ка, сре… а-а… сре-тен-ка-ка… сретенка
Сре-тен-ка, сре-тен-ка,
Мой ласковый и нежный зверь…
Сре-тен-ка, сре-тен-ка, сре-тен-ка, ка-ка-ка…
Сре-тен-ка, сре-тен-ка…
Сре-тен-ка, ааааа…

Трусики «бобо»

Каждый вечер одно и то же,
Все тот-же какао, все в той же чашке.
Все те же в коробке спицы, клубочки,
Те же на полке в горшочке цветочки,
Как бы ромашки, но не ромашки.
Белые слоники, желтые рыбки,
Все в той же пятилитровой банке
Медная лампа под антикварку,
Все та же тахта в начес наизнанку
Та же пижама в тюремную клетку
И тапки, дурацкие тапки.
Хватит, хватит, хватит, хватит, хватит…
Я помню эти трусики, трусики «бобо»
С красными бантиками по бокам
С синей резиночкой, нежной резиночкой
Под ней был ажурный шелковый кант.
Они так похожи на мои морщины,
На мой дряблый живот или на анурез.
На мой целлюлит и мою отдышку
Мою мерзкую похоть при слове: «Секс,
Секс, секс, секс!!!»
Хватит, хватит, хватит, хватит, хватит…
На столе лежит нож с эбонитовой ручкой,
Ты режешь им хлеб, но лучше себя б.
На столе пузырек, в нем твоя валерьянка.
Но я налью в него завтра крысиный яд.
И твои драные трусы с надписью «бобо»
С когда-то красными бантами по бокам
И мои потные руки, поганые руки
Тянутся к этим поганым трусам
Хватит, хватит, хватит, хватит!!!
Хватит, хватит, хватит, хватит!!!
Хватит, хватит, хватит, хватит!!!
Хватит, хватит, хватит, хватит!!!
Хватит, хва-хва-хватит! Хватит, хватит, хватит!

Грязная песня

Мы познакомились с тобою на танцах,
Там все плясали модный танец «рэйв».
Мы познакомились с тобою на танцах,
Я сказал: «Мне близок Ник Кейв».
Ты сказала: «Это олдово»,
Ты сказала: «Это не в кайф»,
Ты сказала: «Это не клево»,
И что это старперский драйв.
А я хочу быть твоим сексуальным объектом,
А я хочу быть твоим сексуальным объектом,
Я так хочу быть твоим сексуальным объектом, быть объектом…
Мы сидели с тобою в баре,
Там про что-то кричал Курт Кобейн.
Мы сидели с тобой в дискобаре,
И я сказал: «Мне близок портвейн!»
Ты сказала: «Это олдово».
Ты сказала мне: «Сам его пей!»
Ты сказала: «Это не клево»,
И что LSD явно главней.
А я хочу быть твоим сексуальным объектом,
А я хочу быть твоим сексуальным объектом,
Я так хочу быть твоим сексуальным объектом, быть объектом…
Мы встретились с тобою в больнице,
Где у нас принимали мазок.
Мы встретились с тобою в больнице,
Где обнаружен у нас был гонокок.
Ты сказала: «Что скажет мама»,
Ты сказала: «Я хочу умереть»,
А я ответил: «Это – олдово!»
«Дура, бля, хватит реветь!»
Я не хочу быть твоим сексуальным объектом,
Я не хочу быть твоим сексуальным объектом,
Я не хочу быть твоим сексуальным объектом, быть объектом…

Свободу Анджеле Дэвис

Таких, брат, ребят не найдешь.
Я искал, но уже не надеюсь.
Он носил платформяк под коричневый клеш
И прическу «Анджела Дэвис».
Свободу Анджеле Дэвис!
От Анджелы Дэвис руки!
Дайте свободу Анджеле Дэвис!
Дайте свободу, суки!
Били его все сразу:
Школа, ментура, дома
Почему ты такой, зараза,
По тебе же, гад, плачет зона.
Ведь ты же ни за грош пропадешь.
В нем была до жизни жадная смелость
Он носил платформяк под коричневый клеш
И прическу «Анджела Дэвис».
Свободу Анджеле Дэвис!
От Анджелы Дэвис руки!
Дайте свободу Анджеле Дэвис!
Дайте свободу, суки!
Свободу Анджеле Дэвис!
От нашей Анджелы руки!
Дайте свободу нашей Анджеле!
Ну дайте ей свободу, суки!
И гнобили его, за то, что вечно молчит
И за то, что не в меру весел,
И за то, что всегда на гитаре бренчит,
Но не знает хороших песен.
Он был вечный изгой, и всегда нехорош.
Но в нем была эта странная смелость:
Он носил платформяк и коричневый клеш
И прическу «Анджела Дэвис».
Свободу Анджеле Дэвис!
От Анджелы Дэвис руки!
Дайте свободу нашей Анджеле!
Дайте свободу, суки!
Свободу Анджеле Дэвис!
От Анджелы Дэвис руки!
Дайте свободу нашей Анджеле!
Ну дайте ей свободу, суки!

Ночной полет

На снегу лежат следы
Словно плеши, словно плеши.
Поперек следов – столбы,
На которых свет повешен,
Он растерзан и раскис
Полосатый, как тельняшка,
Свет беспомощно обвис
На троллейбусных растяжках.
Только ночь, ночь, ночь…
Только ночь, ночь, ночь…
Только ночь, ночь, ночь…
Только ночь, ночь, ночь…
Я, как будто малый гном,
Еле видный мальчик-с-пальчик,
По дороге в гастроном
Лишь неясно обозначен.
И, не нужен, прохожу,
Словно тень я, словно тень я,
В зеркала окон гляжу,
Не имея отраженья
В эту ночь, ночь, ночь…
В эту ночь, ночь, ночь…
В эту ночь, ночь, ночь…
В эту ночь, ночь, ночь…
Где забытый светофор
Встрепенется ритмом «Reggae»,
Как стрельнут в меня в упор
Злые мысли о побеге,
И сожмет виски в тиски
Боль до умопомраченья,
Я завою от тоски

Еще от автора Гарик Сукачёв

Внезапный будильник

Гарик Сукачёв – самый непредсказуемый артист в русском роке и безусловно очень яркая личность.Перед вами новый сборник лучших произведений легендарного музыканта. Вы найдете тексты композиций, которые уже прочно прописались в радиоэфире: «Гауди уходит», «Птица», мега-хиты: «Дорожная», «Моя бабушка курит трубку», «Месяц май», а также совершенно новые – «Внезапный будильник».


Рекомендуем почитать
Судоверфь на Арбате

Книга рассказывает об одной из московских школ. Главный герой книги — педагог, художник, наставник — с помощью различных форм внеклассной работы способствует идейно-нравственному развитию подрастающего поколения, формированию культуры чувств, воспитанию историей в целях развития гражданственности, советского патриотизма. Под его руководством школьники участвуют в увлекательных походах и экспедициях, ведут серьезную краеведческую работу, учатся любить и понимать родную землю, ее прошлое и настоящее.


Машенька. Подвиг

Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.


Оскверненные

Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.


Новый Декамерон. 29 новелл времен пандемии

Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Город мертвых (рассказы, мистика, хоррор)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.