Мой век - двадцатый. Пути и встречи - [87]

В 1961 году, когда мы почти закончили годовую программу бурения, геологи уговорили нас с Джином Ридом пробурить еще одну скважину на месторождении Латроп в долине реки Сакраменто к востоку от Сан-Франциско.

Чтобы собрать деньги на бурение скважины в Латропе, я обошел обычно поддерживавших меня друзей и вкладчиков, начиная с Френсис. Нам нужно было собрать 320 тысяч долларов. Я разделил эту сумму на десять частей по 32 тысячи каждая. Покупатель каждой части получал право на половину десятой части прибыли, то есть одну двадцатую всей прибыли от эксплуатации скважины. Я сам купил полови_ну одной части, Френсис - одну часть, мой друг Морри Мосс - три и так далее.

В то время фирма была такой бедной, что банки не соглашались одалживать нам деньги под приличный процент. Но я не унывал, так как был уверен, что очень скоро они об этом пожалеют.

Раньше участок в Латропе арендовался крупнейшей нефтяной фирмой ’’Тексако”, которая отказалась от него после того, как последняя скважина оказалась сухой даже на глубине 5600 футов. Приятель Дика Вогна, геолог Боб Тайтсворт, согласился перейти к нам работать, если мы арендуем этот участок и будем бурить гораздо более глубокую скважину на расстоянии примерно 600 футов от последней скважины ’’Тексако”.

Каждый фут новой скважины действовал на нервную систему ’’Оксидентал”, как сверло зубного врача. Мы сидели в Лос-Анджелесе, с нетерпением ожидая новостей из Латропа, понимая, что неудача приведет к значительному падению акций ’’Оксидентал”. Когда Джин сообщил, что достиг глубины 8000 футов, а в скважине все еще нет следов нефти, я почувствовал себя довольно плохо.

Но мы решили идти до конца. На глубине 8600 футов, на целые 3000 футов глубже, чем скважина ’’Тексако”, Джин Рид проколол второе по величине газовое месторождение, когда-либо найденное в Калифорнии, с запасами стоимостью около 200 миллионов долларов.

Акции ’’Оксидентал” подпрыгнули с четырех до семи долларов. За каждую часть, проданную мной по 32 тысячи, теперь предлагали миллион. Когда я пришел домой и сказал Френсис, что она может продать свою часть за миллион, она сначала отказывалась мне верить.

На следующее ipo я спросил Френсис, что она решила делать со своей частью. Она ответила, что разговаривала с Морри Моссом, который считает, что они стоят гораздо больше, и решил их не продавать. ”Я тоже оставлю себе свою часть”, — сказала Френсис. Не так давно мы все продали их, но теперь они уже стоили по нескольку миллионов каждая, кроме того, все это время мы получали очень приличные дивиденды. Морри Мосс был не дурак, и мы правильно сделали, что послушались его совета.

Еще через несколько месяцев Джин Рид наткнулся на второе богатое газовое месторождение, расположенное недалеко от первого в Брентвуде.

Имея такое огромное количество газа, я пошел на встречу с руководством фирмы ’’Пасифик гэз энд электрик компани”, в глубине души уверенный, что получу по крайней мере двадцатилетний контракт на поставку газа. Но они быстро меня разочаровали, наотрез отказавшись от нашего газа; незадолго до этого ’’Пасифик гэз” пошла на большие затраты и построила трубопровод для транспортировки газа в Сан-Франциско из Канады, считая, что в этом районе у них нет конкурентов.

Тогда я отправился в городской совет Лос-Анджелеса и объявил, что моя фирма собирается строить трубопровод из Латропа в Лос-Анджелес. Мы обеспечим нужды города в газе, и он будет гораздо дешевле, чем у ’’Пасифик гэз” или любой другой фирмы. Услышав об этом ’’Пасифик гэз” сдалась и немедленно подписала с нами долгосрочный контракт.

Теперь будущее фирмы было обеспечено, и мы могли начать платить дивиденды, искать еще более богатые месторождения и работать на таких же условиях, как крупные нефтяные фирмы мира. Теперь я, пожалуй, даже мог попросить потесниться самих ’’семерых сестер” — семь крупнейших в мире нефтяных корпораций.

Хрущев и Кеннеди

Как раз в то время, когда фирма ’’Оксидентал” была готова принять активное участие в нефтяном бизнесе внутри страны и на международном рынке, я взял на себя новую роль: после почти тридцатилетнего перерыва я вернулся в Москву для выполнения поручения президента Соединенных Штатов.

Впервые мы встретились с Джоном Кеннеди в Вашингтоне, когда он был еще сенатором от штата Массачусетс. Нас представил друг другу общий знакомый — сенатор Альберт Гор. Кеннеди шел с совещания, и мы остановились поболтать в коридоре. Его заинтересовал рассказ Гора о том, как я был первым американским концессионером в Советском Союзе, и он хотел больше узнать о моей жизни в этой стране.

Во время предвыборной кампании мы с Френсис были приглашены на обед в его честь, и, увидев нас, Кеннеди ненадолго подсел к нашему столу. Однако первая возможность серьезно поговорить представилась только после выборов, зимой 1960 года.

Только что избранный молодой президент приехал на несколько дней в Палм-Бич отдохнуть под южным солнцем после предвыборной кампании и подготовиться к новой ответственной работе. Однажды он загорал на борту своей лодки, когда моя яхта, проходя мимо, чуть не задела и не перевернула его. ’’Кто это?” - сердито спросил Кеннеди своего капитана, вскочив на ноги. В тот же вечер он спросил хозяина дома, у которого остановился, не знает ли тот владельца мощной яхты ’’Остров теней”. Полковник Майкл Пол знал меня много лет и был держателем большого пакета акций ’’Оксидентал”. Он предложил Кеннеди на следующий день показать мою яхту.