Мой век - двадцатый. Пути и встречи - [43]

Мы все гордились признанием его таланта, но мать не очень радовалась его успехам. Она не считала, что сцена — такое же хорошее будущее для одного из ее мальчиков, как профессия врача или даже бизнесмена, и уговаривала меня попробовать повлиять на младшего брата.

”Мы знаем, что у тебя есть данные и, может быть, тебе удастся сделать карьеру, — сказал я ему, — но давай посмотрим правде в глаза. Добиться успеха в театре у тебя один шанс из тысячи. Предположим, ты талантлив, трудолюбив и готов посвятить театру всю жизнь. Но в этом деле важнее всего, чтобы повезло. Поедем со мной в Москву, там ты сможешь учиться в Московском Художественном театре”.

”В Московском Художественном театре? — переспросил он. — Да ведь об этом можно лишь мечтать!”

”Я возвращаюсь туда только через несколько месяцев, а пока, чтобы быть мне там полезным, пойди в нью-йоркскую школу Миллера, где обучают стенографии и машинописи. За месяц они тебя всему научат. Тогда в Москве я смогу сделать тебя своим помощником”.

Виктор всегда был готов помочь семье. Зная, как трудно мне приходится, пока отец сидйт в тюрьме, он тотчас же записался в школу секретарей, где прилежно занимался и добился больших успехов. (Однако в последующие годы он всегда говорил, что стенография совершенно испарилась из его памяти - он опасался, что иначе ему придется писать под мою диктовку даже в восьмидесятилетием возрасте.)

По дороге в Москву, проезжая Лондон, я зашел в антикварный магазин Леонарда Партриджа, брат которого поставлял антикварные изделия королевской семье. Увидев в витрине оригинальную статуэтку, я решил подарить ее Ленину.

Она изображала маленькую обезьянку, рассматривающую человеческий череп. Обезьянка сидела на стопке книг, одной из которых была книга ’’Происхождение видов” Чарльза Дарвина. Я подарил ее Ленину, когда мы с Рейнштейном ненадолго встретились с ним в мае 1922 года. Ленин заинтересовался символикой статуэтки и сказал пророческие слова в век, когда орудия войны становятся все более разрушительными, и цивилизация может быть уничтожена, если человечество не научится жить в мире. ”Может наступить время, — сказал он, — когда обезьяна поднимет с земли человеческий череп, удивляясь, откуда он взялся”. Это было сказано за двадцать три года до того, как взрыв первой атомной бомбы перенес нас в век, когда его предсказание может сбыться. Ленин распорядился не убирать бронзовую статуэтку со стола, и она до сих пор стоит в его кремлевском кабинете, превращенном теперь в национальный музей.

В Берлине я встретился с нашими инженерами, вернувшимися из Советского Союза с планами переоборудования асбестовых рудников, и, проконсультировавшись с ними, послал в Америку соответствующие заказы. В этот раз при получении визы у меня не было ни неприятностей, ни задержек, и после утомительного путешествия через Ригу я снова оказался в апартаментах дворца сахарного короля с видом на Кремль. Глядя из окна на эту крепость, много веков служившую оплотом династии Романовых, я не мог не думать о превратностях судьбы, столь внезапно лишившей всего этих некогда могущественных правителей, считавших всю Россию своим личным достоянием.

Теперь судьба искушала меня искать счастья в этой земле, подающей такие большие надежды и так жестоко наказывающей за неудачи.

Смерть Ленина

После возвращения я прежде всего занялся отправкой оборудования и продовольствия на рудники под Алапаевском, городком, расположенным приблизительно в ста пятидесяти километрах к северу от Екатеринбурга, нынешнего Свердловска. Я решил сам съездить туда с Борисом Мишелем в 1922 году, чтобы убедиться, что все в порядке, и был встревожен, узнав, что наши рабочие проявляют недовольство.

Лев Вольф, назначенный мной директором, был бледен и взволнован. Когда я спросил, в чем дело, он ответил напрямик: ”Мы обещали их накормить, а они все еще голодают. Продукты не прибыли, и рабочие считают, что мы их дурачим. Положение опасное. Мне угрожают расправой. На днях толпа голодных рабочих окружила мой дом, и, чтобы заставить их разойтись, мне пришлось вытащить револьвер. Я отправил добрый десяток телеграмм в Петроград, чтобы выяснить причины задержки, но ответа так и не последовало. Если продукты не прибудут в ближайшее время, люди начнут умирать с голода, и тогда я не отвечаю за последствия”.

Я был потрясен. Опечатанные вагоны с зерном были отправлены под охраной из Петрограда прямо в Алапаевск и должны были прибыть, по крайней мере, две недели тому назад. Мы немедленно вернулись в Свердловск. Вагоны действительно прибыли туда в полном порядке за несколько дней до этого и были отправлены на север. Вместе с одним их железнодорожных служащих мы отправились по маршруту груза в сторону Алапаевска и нашли наш первый эшелон, двадцать пять вагонов на запасных путях в ожидании отправки. Пломбы были целы, и охрана доложила, что в пути не произошло ничего необычного. Вскоре выяснилось, что эшелон задерживает комендант станции, утверждая, что расположенный немного севернее станции мост не выдержит вес двадцати пяти вагонов.

’’Тогда почему же вы не отправляете вагоны небольшими партиями?” — спросили его.