Мой век - двадцатый. Пути и встречи - [39]

Его личность и речь обладали такой магической силой, что матросы успокоились, а еще через некоторое время устроили ему триумфальное шествие.

Ленин очень просто решил, как наказать Дыбенко и Коллонтай. На заседании Центрального Комитета партии, посвященном этому вопросу, он подождал пока все выскажутся, и затем спокойно сказал: ”Вы правы, товарищи. Это — очень серьезное нарушение. Я лично считаю, что расстрел будет для них недостаточным наказанием. Поэтому я предлагаю приговорить их к верности друг другу в течение пяти лет’.

Доброта сердца Коллонтай была хорошо известна, да и Дыбенко недаром заслужил репутацию победителя женских сердец. Комитет встретил предложение Ленина взрывом хохота, и на этом инцидент был исчерпан. Но говорили, что Коллонтай так никогда и не простила этого Ленину.

На дверях кабинета Троцкого висели тяжелые занавеси. Большая комната была погружена в полумрак, хотя за окнами сияло послеобеденное солнце ранней московской осени. Окна были закрыты шторами, не пропускавшими дневной свет. Троцкий сидел за большим столом в дальнем конце комнаты под электрической лампочкой, единственным источником света в кабинете, которая высвечивала его из темноты, как луч прожектора на сцене. Говорят, он любил драматические эффекты. Позже я узнал, что окна его кабинета были снаружи защищены стальной сеткой от бомб и гранат. Сетка была установлена летом 1919 года после того, как анархисты убили около двадцати членов Московского горкома партии, бросив бомбу в комнату, где они проводили собрание.

Военный комиссар носил очки и был одет в защитного цвета бриджи и застегнутый на все пуговицы френч. Его лицо было угловатым, глаза - голубыми, и, хотя он встал, чтобы меня приветствовать, взгляд его был холодным и пронизывающим, весьма отличавшимся от ленинского теплого и дружеского. В течение всей встречи он ни разу не улыбнулся. Мы разговаривали по-немецки, которым он прекрасно владел. Троцкий все знал о нашей концессии и о контракте на поставку Уралу продуктов питания в обмен на различные товары. Мы говорили о неограниченных возможностях этого района. По его мнению, минеральные ресурсы Урала только еще начинали разрабатываться. Он сказал, что недавно вернулся из инспекционной поездки по Уралу и убежден, что в этом районе неограниченные возможности для вложения американского капитала.

Он спросил меня, считают ли американские финансовые круги Россию привлекательной страной для вложения капитала. Я осторожно ответил, что, по-моему, сейчас еще слишком рано делать подобные выводы. Может быть, позже...

Троцкий высказал довольно любопытное мнение: поскольку, сказал он, в России уже произошла революция, капитал здесь в большей безопасности, чем где бы то ни было еще, так как ’’что бы ни случилось за границей, Советская Россия будет соблюдать все заключенные ею соглашения”.

’’Предположим, один из ваших коллег-американцев сделает капиталовложения в России. Когда в Америке начнется революция, его собственность будет немедленно национализирована, но его соглашение с нами не потеряет силы, в результате чего он окажется в гораздо лучшем положении, чем остальные капиталисты”.

Я какое-то мгновенье с удивлением молча смотрел на него, стараясь понять, говорит он серьезно или шутит. Но затем я понял, что он совершенно серьезен и действительно верит, что большевистская революция в Америке — это вопрос только времени. Я не пытался ему возражать.

Троцкий с готовностью согласился предоставить нам охрану, и после почти получасового разговора я ушел от него с впечатлением, что это человек необыкновенных способностей и непоколебимой воли, но властолюбивый и обладающий некоторым фанатизмом, которого я не заметил в Ленине.

Сегодня, через шестьдесят шесть лет после встречи с Троцким, мне трудно удержаться и не думать, что случилось бы с Россией да и со всем миром, если бы у него был другой характер. Что бы случилось, например, если бы он проявлял больше теплоты, был менее ортодоксальным и более дипломатичным по отношению к людям, не разделявшим его взглядов.

Тогда после смерти Ленина он вполне мог бы стать главой Советского государства вместо Сталина, и в этом случае последующая история Советского Союза да и всего мира могла бы значительно отличаться от сегодняшней.

Бизнес при НЭПе, Генри Форд

На следующий день мы поместили в газетах объявление о том, что нам требуется конторская мебель, так как нанятое нами помещение было почти пустым. После трех-четырех посетителей, предлагавших обычные и письменные столы, к нам явилась чистенько, но бедно одетая девушка. Она сразу же объяснила, что мебели у нее нет, но, увидев наше объявление, она решила, что нам, может быть, требуются также и служащие. Вот она и пришла в поисках работы. Это было больше в американском стиле, а не в том русском, к которому я привык. Я тут же взял ее на работу, она оказалась ценным сотрудником и несколько лет проработала у нас, пока не вышла замуж.

У этой девушки, Анны Ивановны, была необычная судьба. Когда ей было восемнадцать лет, ее родителей убили белые. Так как братьев у нее не было, она сама переоделась в мужскую одежду и вступила в Красную Армию. В армии она прослужила всю гражданскую войну, и никто так и не догадался, что она женщина.