Мой Ванька. Том первый - [17]
– Давай ещё выпьем! За тебя!
– Нет! – и снова жёсткость в голосе. – За нас! Если ты не возражаешь…
Не перестаю удивляться. Прошёл год, и он так изменился… Эти жёсткие нотки в голосе, которые прорываются иногда, в ключевые моменты. Его ёрничанье и шутки… Но всё равно – это мой дорогой Ванька!
Наливаю, чокаемся и пьём.
Коньяк мы почти прикончили. Долго сидели. Рюмки маленькие, и это хорошо.
– Давай ложиться, – тихо говорит Ванька и сам идёт стелить.
– Ладно… Я в душ…
Выхожу из ванной и иду в комнату.
– Вторая смена! Отдавай халат! – Ванька смеётся и уходит.
Возвращается.
– Подвинься… – и ныряет ко мне под одеяло. – Сашка мой…
Его волосы щекочут мне щёку…
– Ванюха… Дорогой ты мой… – бормочу я. – Как же я по тебе соскучился…
– А я по тебе…
Это уютное тепло… Мой Ванька… Он устраивается на моём плече.
– Твои могучие мышцы – это моя подушка… – хихикает он.
– А я сам – твой матрац?
– Ты мое всё, – вдруг очень серьёзно говорит Ванька. – И надежда тоже…
Заканчиваем с Ванькой ужинать. Звонок в дверь.
– Пойду посмотрю, кого это несёт.
На пороге неизвестный мужик, лет на десять постарше меня и покрупнее. Узнаю того, с кем я видел Ваньку в городе.
– Иван здесь? – деловито спрашивает он.
– Да… – недоумённо, даже машинально отвечаю я и пропускаю его в квартиру.
– Привет, Ванёк! – весело здоровается мужик с сидящим на кухне Ванькой.
Обращаю внимание на то, как Ванька белеет.
– Ну ты – молодец! Так этого чувачка раскрутил! Талант! – гость смеётся и поворачивается ко мне. – А с тебя, чувачок, плата по таксе! За трое суток. По пять штук за сутки, итого – пятнаха!
Вижу только одно Ванькино лицо. Оно совершенно белое, с огромными вытаращенными глазами. На нём написан обычный человеческий ужас… Этот вид заставляет меня включить мозги.
Так… Ванькин рассказ… Три дня назад появился… Вчера он выходил за продуктами…
Размышления прерывает Ванькин крик, переходящий в фальцет.
– Неправда! Я больше не работаю! Я не хочу работать на тебя! Понял? – и он начинает приподниматься с табуретки. – Иди отсюда! Слышишь? Деньги я тебе отдам… Заработаю и отдам.
– А ты сядь, Ванёк! – мужик небрежно толкает Ваньку обратно. – Когда бабло было нужно, так прибежал! А теперь… Нет уж! Конечно, ты отдашь! Ты своей жопой, как и раньше, будешь отрабатывать, пока не отдашь, да ещё и с часиками! А их много! И клиентов у тебя будет тоже много. Это я тебе обещаю.
Мужик всё это говорит спокойно и уверенно, даже по-хозяйски. Ванька сникает. Мне становится кое-что ясно. Главное, понятно, что Ванька вляпался и его надо спасать.
– Так! – я, отодвинув гостя в сторону, вхожу на кухню. – Сколько он тебе должен?
– А ты такой добрый! – мужик откровенно ржёт. – С часиками полтину штук.
– Я отдам тебе эти деньги, а ты оставишь его в покое, – как можно спокойнее выговариваю я.
– Это другой разговор, – как-то умиротворённо заявляет мужик и без приглашения садится на свободный табурет.
– Я должен тебе только тридцать! – выкрикивает Ванька.
– Часики, Ванёк. Часики! – мужик опять смеётся и поворачивается ко мне. – Только деньги чтоб сейчас!
– Деньги будут сейчас… – выхожу в комнату.
У меня действительно есть отложенный стольник на непредвиденные расходы. Вот они и пришли. Быстро отсчитываю пятьдесят и возвращаюсь, прихватив с собой бумагу и ручку.
– Пиши расписку о том, что ты получил с Ивана свой долг. Только покажи хотя бы права с фамилией.
– Ох, как всё серьёзно! – мужик фыркает, но в карман лезет.
Когда я его выпроваживаю и возвращаюсь на кухню, то вижу Ваньку, уронившего голову на руки. Плечи его трясутся.
– Ну ладно, – я провожу рукой по его длинным русым волосам, – всё хорошо, что хорошо кончается.
– Я говорил, что буду для тебя обузой… – бубнит Ванька. – Прости меня, если можешь… Правда, ты, наверно, мне теперь уже не веришь…
Он вдруг вскакивает и выбегает в комнату. Слышно, как открывается окно…
В моей голове проносится молнией и то, что квартира на одиннадцатом этаже, и мой кошмарный сон…
Вскакиваю, бегу в комнату.
Ванька стоит в оконном проёме! Какой-то ласточкой в полёте ловлю его за руку и резко рву на себя.
На пол падаем оба. Ванька сверху. Обнимаю и прижимаю его к себе.
– Пусти! Пусти! – тоненько кричит он, пытаясь освободиться от моих объятий. – Я не хочу! Я не могу больше так! Пусти!
Понимаю, что это истерика, и по возможности мягче слегка даю ему ладонью по морде.
Замолкает. Только зубы опять лязгнули. Уставился на меня. Стараюсь говорить спокойно, хотя сердце готово выпрыгнуть, да и у Ваньки оно колотится…
– Слушай меня, Ванюха…
Продолжая лежать на мне, смотрит в глаза.
– Слушай меня… Если ты это сделаешь, то я пойду следом за тобой в то же окно. Если у меня не будет тебя, мне жить больше незачем. Я истосковался без тебя и больше этого не вынесу. И если ты не передумал, то мы сейчас идём на кухню, выпиваем по стакану водки, чтоб не было страшно, берёмся за руки и… прыгаем. Только надо будет ласточкой, чтобы упасть плашмя. Ну чтоб не мучиться… Всё. Вставай с меня.
Я говорю это сухо и деловито. Потом разжимаю руки. Ванька встаёт. Встаю и я.
– Пошли… – я беру его за плечо.
Только сейчас заметил, что он стал какой-то ещё более костлявый…
Оказывается, что в жизни ни наличие серьезного достатка, ни наличие высокого мастерства в профессии не может дать человеку подлинного счастья, если ко всему этому не добавляется теплота взаимоотношений с окружающими людьми, ощущение рядом с собой надёжного плеча и понимающих глаз. Как же порой нам всем не хватает именно теплоты, надёжности и понимания! Поэтому автору захотелось написать добрую книгу о хороших и поначалу не очень счастливых людях, которым все же удалось не только встретиться, но и по-настоящему найти друг друга.В общем, давайте вместе помечтаем о такой жизни, в которой всё сходится и все счастливы.
Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.