Мой учитель Филби - [26]

В коридоре Теренс пожал мне руку, поглядел на Вадика, по-прежнему тенью маячившего за моей спиной, и расстроенно произнес:

– Очень жаль, что это последняя наша встреча. Мне о многом еще хотелось с тобой переговорить. Уезжаю послезавтра. Может, завтра где-нибудь перехлестнемся за кружечкой пива?

– Ой, нет, – заверещал я. – Завтра у меня как раз сумасшедший денек. С утра до позднего вечера буду крутиться как заводной.

– Ну, ничего не поделаешь. – Англичанин вздохнул. – Тогда прощай.

Я многое отдал бы за то, чтобы послушать запись нашею с Вадиком разговора, состоявшегося после ухода Уолтерса и зафиксированную из минивэна, припаркованного неподалеку. Вернее, не разговора, а безудержного веселья двух подвыпивших русских мужиков, отмечающих не иначе как свое второе рождение. Мы пели под гитару окуджавскую «Госпожу Удачу», сотрясали потолок нижних соседей шотландской пляской под волынку. Опасность миновала, и фиг с ними, с англичанами, пусть думают, что хотят.

Сейчас это кажется жуткой наивностью и недостатком профессионализма, по в тот момент нас было не удержать. Напряжение последних недель прорвало волю и самоконтроль. Мы радовались хотя бы этой маленькой победе, тому, что удалось избежать вербовки, и надеялись надо, что дальше все уже будет путем.

Впоследствии, став хедхантером, я часто вспоминал Теренса Уолтерса в связи со своей новой профессией. В деле поиска и подбора персонала все было абсолютно так, как он рассказывал, либо очень похоже.

Есть основания полагать, что о наших с Теренсом контактах долго вспоминали и на английской стороне. Один отставник канадских спецслужб, с которым у меня в ходе совместных бизнес-проектов в новой России установились неплохие личные отношения, как-то раз спросил, как я сподобился стать хедхантером.

– Да так, музыкой навеяло, – отшутился я. – А что?

– Не берусь ничего утверждать, – ответил мой знакомый, который в то время еще поддерживал тесные контакты со своими бывшими сослуживцами в англосаксонских странах. – Но у меня сложилось впечатление, что англичане подозревают, будто ты позаимствовал эту идею именно у них. Болес того, они убеждены, что это прикрытие, пол которым ты продолжаешь работать на российскую разведку. Ты спрашивал меня, почему они упорно не хотят пускать тебя в Британию. Вот тебе одна из основных причин. Злы они на тебя. И завербовать себя не дал, и их хитроумную наработку не только раскрыл, но еще и использовал в своих интересах.

Моему канадскому приятелю, конечно, и в голову не могло прийти, что все обстояло совершенно иначе. В период распада СССР на рубеже восьмидесятых и девяностых годов прошлого века многие из нас, сотрудников советской разведки, чувствовали себя крайне неуютно. Идеалы и политические ориентиры менялись буквально на глазах. Кто наш главный противник? С кем мы, в конце концов, дружим и против кого боремся? В чем благо нашей страны, Советского Союза? Или наша страна – Россия?!

Помнится, в 1988 году я еле-еле успел защитить кандидатскую диссертацию об англо-американских отношениях. Начинал я писать о наших заклятых врагах, а к моменту зашиты они официально превратились чуть не в невинных ягнят. Так что мне на ходу приходилось смягчать формулировки.

Занимал я тогда должность заместителя начальника одного из отделов информационной службы разведки. Начальником был соратник по Лондону, замечательный специалист и человек. Но он, к сожалению, грешил пристрастием к зеленому змию и по этой причине нередко отключался от дел. Так что немалую часть служебных вопросов приходилось решать мне.

Экспертов, работавших в нашем отделе, без преувеличения можно назвать выдающимися. Тут были гениальные аналитики, способные с точностью до цента предсказать грядущие цены на нефть, дать безупречный прогноз производства зерновых как в нашей стране, так и во всем мире, высчитать мировой спрос на золото и другие драгметаллы. В дальнейшем многие из этих ребят украсили российскую экономическую элиту. Один стал заместителем министра, несколько других – очень-очень крупными банкирами.

Партийные собрания, которые полагалось проводить ежемесячно, мы превращали в интереснейшие мозговые штурмы и горячо обсуждали на них пути решения проблем, стоявших перед страной.

Был у меня в то время знакомец по бывшей журналистской работе, грамотный экономист, который работал в ЦК КПСС, в аппарате советников Горбачева. Я частенько наведывался к нему на Старую площадь, и мы вдвоем замышляли проведение через разведку акции влияния на советское руководство. Делалось это приблизительно так. Определили мы, к примеру, что необходимо привлечь внимание руководителей государства к проблеме утечки мозгов из Советского Союза, вышли с этой инициативой на начальника разведки, умнейшего и дальновиднейшего человека Леонида Владимировича Шебаршина. Он нас, как правило, поддерживал и подписывал сформулированные нами вопросы для рассылки в качестве задания веем резидентурам.

Собранный урожай анализировал наш сотрудник. Если чего-то не хватало, то он добавлял идей, сгенерированных на партсобраниях отдела. Потом все это отправлялось в адрес высшего руководства страны как мнение западных экспертов. Дальше уже приятель из ЦК заботился о том, чтобы наша аналитическая записка была внимательно изучена нужными людьми. Срабатывала эта схема безошибочно, и не в последнюю очередь потому, что, как бы ни ругали высокие советские бонзы проклятый Запад, к мнению тамошних экспертов они весьма и весьма прислушивались.