Мой сын – Иосиф Сталин - [19]

В сраженье ломался кинжал,

А тело погибшего труса

И ворон в полях не клевал.

* * *

Здесь приковали Амирана

К взнесенным в облако скалам.

Уж лучше скованным остаться,

Чем волю подчинить богам!

Он для людей огонь похитил,

Предвидя света торжество,

Учил людей не покоряться

И ненавидеть божество.

Здесь люди поняли у горна,

Что тяжкий молот сталь мягчит,

И, солнце захватив клещами,

Его копали, словно щит.

* * *

В горах затаилась мятежность

Героев, почивших навек…

И часто огонь извергали

Во гневе Эльбрус и Казбек.

Здесь ждали родители сына,

Чтоб им облегчил он удел

И сердцем своим светоносным

Всю землю в сиянье одел.

И гор появился питомец,

Кто мощь Амирана явил,

Кто в узниках жажду свободы,

Оковы разбив, утолил.

Вся свежесть картлийского мая

Его овевала волной,

Чтоб родину он осчастливил

Невиданной вечной весной.

* * *

Здесь первый стан разбил на скатах

Народ, спасавшийся от бед,

Покинув на конях крылатых

Пределы, где владычил хетт.

В пути – невзгоды и увечья,

Смерчи, взметая прах, неслись.

Остались позади Двуречье,

Каппадокия и Галис.

Народ не спасся б от упадка,

Когда бы устрашился гроз.

Но он, как дзелква, мертвой хваткой

Корнями в эту землю врос.

Вот место битв бойцов бывалых,

Подземный ход и свод ворот,

И город, высеченный в скалах,

Где буря зимняя ревет.

* * *

Враг налетал из грозной дали,

И меч долины покорял.

Здесь землю копьями пахали,

Громили каменный Дарьял.

Кровавый град всекался в скалы,

На них – следы до наших дней.

Что в этом крае привлекало

Султанов, шахов и царей?!

Избегнувши уничтоженья,

Свободы дух в стране живет.

От кандалов и заточенья

В ущелья уходил народ.

Хребтов могучие отроги!

Когда вам недруги грозят,

Готовы вы рычать в тревоге,

Как львы, спасающие львят.

Судьба Картли

Кто скорбел о нашей жизни

С вековечною борьбой?

Вражью злобу в нашей Картли

Разве видел глаз чужой?

На богатства наши зарясь,

Кто не шел на нас войной?

Гибли мы у врат Европы,

Ордам путь закрыв собой.

Кто скорбел о нашем крае,

Беспощадно разоренном?

Кто в те дни пришел с подмогой,

Вняв хоть раз несчетным стонам?

Наша кровь текла Курою,

Нестихающим Рионом,

И страна в огне тонула,

Как в потоке разъяренном.

Шли враги. Откуда? Сколько?

Как измерить океан?

Мнилось, все смывают ливни,

Села рушит ураган.

А сады уничтожались

Саранчой из дальних стран —

То ватагами османов,

То ордою половчан.

Враг безумствовал, пустыню

Оставляя за собою.

Сколько жалоб мы исторгли,

Обессилены борьбою!

«Меж потоком и пожаром

Мы покинуты судьбою.

Нас пожрать грозится пламя,

А поток – залить водою!»

Но, повергнутый нещадно,

Каждый боль свою скрывал,

В горных дебрях и пещерах

Он убежища искал,

Сберегал и дух, и волю,

Находя приют меж скал,

Но у раненого барса

Слез никто не исторгал!

Скован, но с могучей волей,

Наш народ с седых времен

Дерзновенным Амираном

Был на подвиг вдохновлен.

Гордый мыслью и делами,

С древних гор взирает он,

Дух его в громадах башен

На века запечатлен.

Вот хребет, где турьи тропы,

В высь уйдя, от взоров скрыты,

Стены с каменной резьбою,

Город, выбитый в граните,

Цепью вьющийся орнамент,

Лани, врезанные в плиты,

Тигр с грифоном в поединке,

Тяжкий свод, лозой увитый.

О, седые фолианты,

Где причудлив птиц узор,

Вязь письма и переплетов

Позолоченный убор,

Меч с насечкой золотою,

Круглый щит, слепящий взор,

Циклопические стены

И развалины меж гор!..

Сколько их, чья мысль не меркнет,

Четко врезанная в камень,

Сколько мастеров бессмертных

С чудотворными руками!

Те, чей труд живет поныне

В башне, хронике иль храме,

Отошли, своих творений

Не отметив именами!

Где их кости истлевают, —

Чей поведает рассказ?

Где гробница Руставели,

Возвеличившего нас?!

Кто оплакал прах Бесики?

Где Саба-Сулхан угас?

Вспомним видевших Арагву

Лишь в мечтах, в бессонный час!

Кто исчислит всех, чьи взоры

Грозным мужеством горели, —

Ратоборцев Саакадзе,

С кем враги сойтись не смели,

Зезву – льва в смертельной схватке,

И Шалву Ахалцихели,

И арагвинцев, проливших

Кровь свою в крцанисском деле!

Этот мир неумолимый

Храбрецов беде обрек,

И в залитых кровью свитках

Сколько слез и горьких строк…

Вспомним тех, кто был отравлен

И врагу отмстить не смог,

И сломавшийся со стоном

Саакадзевский клинок!

У народов непреклонных

Не приметишь седины,

Как бы ни были бедою

Их года отягчены!

Веря в солнце, как пристало

Детям солнечной страны,

Шли в бои, как сталь упорны,

Нашей родины сыны!

Крепость Гори

Стоит твердыня, грозная, седая,

Как ветеран, держащий древний стяг.

Здесь на скале ограда крепостная

Воздвигнута на крови и костях.

Седой оплот несломленной защиты,

Как некий остров, из пучин возрос;

Руины стен и вековые плиты

Взгромождены на сумрачный утес.

Была твердыня огненною торней,

Где с кровью хлеб спекался среди скал.

Здесь Амиран, мятежник непокорный,

Прикован был, но воли все алкал!

* * *

Картлийцев прародитель Уплос

С костями известь тут смешал,

А ныне ящерицы дремлют —

Где кровью обагрялся вал.

Здесь Искандер разбил ворота

И мир потряс, как ветви ив.

Рубили панцири монголы,

Холмы из черепов сложив.

Здесь Митридат с войсками римлян

Тягался, чтобы мертвым лечь.

Здесь на валу в руке араба

Сверкал калифа грозный меч.

Здесь кизилбаши и хазары

Летели на степных конях,

Топтали тяжко нашу землю,

Домчав до нас азийский прах.

Цветы не знали здесь цветенья,

А птицы – гнезд, в тоске крича;