А тут смотрю — на диване прямо с ногами Сухожилова с Новожиловой! Взялись за руки, подпрыгивают и хором горланят:
Опа! Опа!
Азия — Европа!
Индия — Китай!
Зина, вылетай!
И спрыгивают, значит, по очереди.
— Эх, — кричу, — сейчас я вам покажу Индию!
Засвистал, загикал, как Соловей-разбойник! Они кубарем скатились с дивана, только их и видели.
Это ж надо, ёлки-моталки, с ногами на диван забраться! Такой хороший диван. Совесть совсем потеряли. С ногами на такой замечательный диван. Вот догадались. Бескультурье какое. Просто разболтанность. Стоит диван, никому не мешает, а они с ногами. Бесстыдницы. Таких диванов поискать. Такому дивану цены нет. Он же старинный. На нём дедушка спал, батя спал, а про меня уж и говорить не приходится. Я на нём так спал, что еле подымали. Каждый раз силой сволакивали. А они с ногами. Безмозглые эти Сухожилова с Новожиловой. У них вместо мозгов одни жилы. Я им покажу Азию. А заодно и Европу.
Ах, как хорошо полежать на своём старом диване! Ну прямо блаженство. На нём хоть сплошные бугры и вмятины, но у меня каждая косточка среди них своё место знает.
Тут Михеев подошёл.
— Ты что улёгся-то? — спрашивает Михеев.
— А что такого, — говорю, — у меня отдых. Обеденный перерыв. По-испански называется сиеста.
— Да ты что, какая сиеста! В самом деле, что ли, чокнулся? Не слушай ты эту Куркину, не обращай внимания! Хорошо, что ты приехал. Я сам к тебе собирался.
Я говорю:
— А ты мне хотел что-то сказать.
— Вот слушай, — говорит Михеев. — Мы с Суминым очередь за арбузом заняли. Будешь с нами арбуз есть? Только больше никого!
— И всё?
— И всё. А что?
— Да ничего.
— Ну, будешь?
— Подумаю, — говорю. — Пока ещё не решил. Аппетит совсем куда-то пропал. Полежу, потом отвечу.
— Странный ты, Саня, стал, — говорит Михеев. — Не слушай ты эту Куркину-придуркину. Мы тебя каждый день вспоминаем. И в школе все говорят: «Вот бы Саню, вот бы сейчас Саню…» Ты знаешь чего, ты помоги этому Сумину составить план. Он ведь какой звеньевой — неопытный. А ты опытный. Слушай, ты полежи немножко, а мы пойдём. Мы там, на улице, будем. Мы в очереди! Только больше никого — ты, я и Сумин! Ну, я побежал.
Беги, беги, Михеев. Я один хочу полежать. Такой хороший диван. Может, его скоро сожгут или увезут на свалку.
Вот идёт наш дворник Файзула. Я очень обрадовался, когда его увидел. Файзула лучший дворник микрорайона. Но он на этом не остановится, я знаю. Сначала он станет лучшим дворником на Петроградской стороне, а потом и в городе. Он принял на себя сильно повышенные обязательства и теперь думает, как бы их ещё повысить. Я читал, когда мы с мамой ходили выписываться со старого адреса, в стенгазете нашей жилищной конторы всё об этом написано.
Я вскочил с дивана и крикнул:
— Здравствуй, Файзула!
Он, наверное, не услышал, так как был ещё на порядочном расстоянии. Тогда я снова крикнул:
— Здравствуй, Файзула!
Но он прошёл мимо и, казалось, совсем меня не заметил. Как же так, ведь он меня любил и всегда называл хорошим помощником во всех начинаниях.
Я пошёл рядом с ним. Я сказал:
— Файзула, здравствуй, ведь это я, Саня Скачков, твой помощник во всех начинаниях. Вот я приехал.
Он сказал, не оборачиваясь:
— Я вижу, что ты приехал, но лучше бы ты не приезжал.
— Почему, Файзула?
— Я тебя вычеркнул.
— Из списка помощников? Ну, так это ж ерунда, Файзула! Подумаешь — из списков! Я всё равно буду приезжать и оказывать тебе помощь во всех начинаниях.
— Не из списков, — сказал Файзула. — Я тебя из сердца вычеркнул.
Мне стало обидно, что он так сказал.
— Это почему же? — спросил я. — Я такого не слышал. Раз человек переехал, его, конечно, можно из списков вычеркнуть. Но зачем же из сердца? Я ведь вот вас никого не вычёркивал?
Файзула остановился и впервые за всё время посмотрел на меня.
— Потому что мы чужая лодка не угоняли и весло не пускали по течению.
— Постой, а разве я чужую лодку гнал?
— Гнал.
— Где?
— А вот там, на Невке.
— И весло пускал по течению?
— Пускал. Прямо Балтийское море. Разве это хорошо?
Я дико захохотал. Я иногда хохочу очень дико. Это на многих действует. Особенно на учителя математики Закавыку. Он даже портфель один раз уронил, когда я дико захохотал.
Файзула тоже чуть метёлку не выронил.
Я говорю:
— Файзула, это сущие выдумки!
Файзула рассердился:
— Зачем говоришь — сучие? Не надо говорить — сучие! Мне ЖЭК говорил! Мария Михайловна говорил. На тебя хозяин писал!
— Какой ещё, — спрашиваю, — хозяин?
— Лодка хозяин! Какой хозяин. Сам знаешь, какой хозяин, — директор лодочной станции!
— Не знаю я никакого хозяина. И лодки не брал. И вёсла по течению не пускал, всё это су… всё это выдумки, Файзула!
— Пойди ЖЭК доказывай! Мария Михайловна доказывай. Файзула тебе не уважает. Зачем чужая лодка понадобилась? Что, не мог к Файзуле прийти и сказать: «Файзула, покатай меня на лодке». Я на лодочной станции летом лодку брал?
— Брал.
— Вас катал?
— Катал.
А он тогда здорово нас покатал! И по мороженому всем купил. Это у Файзулы был день рождения.
— Ай, как нехорошо делал: человек ушёл туалет искать, а ты лодку брал. Себе пятно поставил. Мне показатель портил. Зачем портил мне показатель?
