Мой старший брат Иешуа - [45]

А когда поредевшая ала покинула город, кто-то закрыл позади них ворота. Перед собой же поперек дороги Руф увидел несчетные ряды пехотинцев с длинными копьями…

Погиб сам Руф и погибли два десятка его всадников. Еще два десятка сумели бежать. Остальные перешли на сторону Шимона.

Настал черед гвардии. Ее повел не Грат, который был некстати ранен и еще не оправился, а его заместитель Ипполит. Пять тысяч отменно обученных храбрых фракийцев и германцев легко заняли Иерихон, сбив непрочные заставы на пути, посадили свой гарнизон в Киприоне, но дальше почему-то не пошли. Более того, вскоре в когортах, до того монолитных и дружных, начались распри, потом вспыхнул настоящий мятеж — и в результате гвардия раскололась: две тысячи вернулись обратно, уведенные подоспевшим Гратом, две — перешли на сторону Шимона, остальные просто куда-то делись…

К лету Шимон владел всей долиной Иордана, кроме крепости Александрион, и всей Переей, да и Декаполис склонялся к нему: как и большинство евреев Декаполиса, Шимон был саддукей; а местные язычники хорошо помнили добро, сделанное им Иродом, от чего Шимон не только не отказывался, но и говорил, что будет продолжать делать то же самое, но больше и лучше. Вообще, как я заметила, язычники и саддукеи всегда умудрялись находить общий язык; фарисеи же с язычниками обычно ссорились…

Никто не может сказать достоверно, что же погубило Шимона. Думаю, если бы он двинул свою огромную армию на Иерушалайм, одновременно завязав бы отношения с римлянами (а они бы охотно пошли на это), он неминуемо занял бы престол и правил огромным царством до конца своих дней. Но Шимон почему-то не двигался; возможно, он ожидал, что его пригласят, возможно, был уверен (а к тому шло), что Архелай и Антипа схватятся между собой, и тогда он, Шимон, выступит миротворцем и объединителем; не знаю. Кто-то вспоминал потом, что слышал, как передавали из уст в уста его слова, что-де царь не желает занимать трон в крови. Увы, он не учел одного, а именно: огромная армия, собравшаяся для сражений, должна сражаться. Остановка и отдых означают разложение.

Огромный, едва ли не пятитысячный, отряд самовольно ушел к Галилейскому озеру и, разбившись на шайки, на несколько лет оседлал все торговые пути — и сухопутные, и водные. Кстати, именно с тех пор разбойников, взыскующих дань на дорогах, стали называть мытарями, а тех, кто с этой же целью нападал на озерные и речные караваны — рыбаками. Брать немного, но готовыми деньгами, — это оказалось куда более прибыльно и безопасно, чем отымать все и потом попадаться на продаже награбленного.

Другая часть армии Шимона попыталась захватить Масаду, а когда это не удалось, ушла в Набатию и растворилась там.

Наконец, множество мелких отрядов рассеялось как по самому царству Шимона, так и по Иудее, везде творя бесчинства и грабежи. Дошло до того, что один из таких отрядов захватил, разграбил и сжег дворец Шимона в Иерихоне. Впрочем, из них никто не ушел живым.

Власть Шимона расползалась, как слишком жидкое тесто из рук неопытного пекаря. Ко всем прочим бедам добавился и неурожай, не позволивший собрать средства на взятку Вару, который эту взятку откровенно вымогал. Шимон предпочел купить зерно… Тем не менее он пробыл царем еще полтора года после сожжения дворца, демонстративно живя в походном шатре. Когда же к Перее подступил Грат с десятитысячной армией и вокруг Шимона вновь сплотились крестьяне с копьями и кольями, и эти армии сошлись на берегах Иордана и встали, глядя друг на друга, Шимон предложил Грату не прибегать к кровопролитию, а решить дело поединком вождей. Они сошлись на Иродовом мосту, и Грат первым же ударом убил Шимона, книжника, не умевшего сражаться на мечах…

Кстати, в этот день родилась я.

Но вернемся ко дням после Кровавой Пасхи.

Говорят, император изначально все же был настроен утвердить Архелая царем, имея в виду то, что и к Ироду не сразу пришла мудрость правителя. Но известия о мятеже возродили его сомнения, и он отложил это решение на неопределенный срок, даровав Архелая лишь этнархом и наказав ему стараться заслужить с годами большее.

Те же говорят, что император то ли узнал, то ли просто почувствовал, что за событиями в Иудее стоит Антипа, и хотел его незаметно казнить, но божественная Ливия отговорила императора: Антипа-де не позволит всем прочим четвертьвластникам объединиться против Рима. Так и произошло по слову ее; Ливия была мудра и прозорлива до волшебства, и ошибалась крайне редко.

И, наконец, говорят, что Архелай, вернувшись и узнав о трех самокоронованных царях, громко рассмеялся, но зато когда начальник тайной стражи рассказал ему, что ребенок Антипатра и Мариамны не умер вместе с матерью, как считалось, а был спасен лекарями, тут же кем-то неизвестным выкраден и увезен в Бет-Лехем, и там след его пропадает, тут Архелай пришел в ужас и ярость. Поскольку Антипатр был царь и умер царем, ибо император не лишил его царского звания, а лишь подписал вынесенный приговор. А значит, где-то среди людей скрывается подлинный наследник незанятого престола…

Можно ли считать совпадением, что буквально через несколько дней какие-то разбойники числом до сотни средь бела дня напали на Бет-Лехем и помимо обычных творимых злодейств еще и поотбирали у родителей детей по виду до года, причем многих детей даже и не забрали с собой для продажи, а просто разбили о землю во дворах или сразу за городом? И еще два города вскоре поразила эта же беда: Бет-Ашерем и Нетофу. Впрочем, в Нетофе многих разбойников убили мужчины, и там часть младенцев уцелела.