Мой собственный Париж - [5]

До этого раза в Париже я всегда за собой следила. «Я звучу, как тупая американка? Заметен ли мой акцент?» Но в роли писательницы я была слишком вовлечена в происходящее, чтобы об этом переживать.

Мы с Кевином идем слушать скрипача в церкви Сен-Жермен-де-Пре. Одним вечером мы случайно натыкаемся на летний карнавал на окраине сада Тюильри – за столами для пикника люди едят крепы и сахарную вату, пьют вино. Дети прыгают на батутах и с притворным ужасом кричат на аттракционах.

Воскресным утром мы идем на оживленный открытый рынок за путями на бульваре Гренель. Продавцы фруктов продают огромные помидоры и баклажаны, свежую вишню, артишоки, семь разных видов грибов. На одном прилавке мы видим тридцать видов оливок в деревянных кадках и все специи и орехи, которые только можно представить. Мужчины продают рыбу и мясо, все это красиво разложено на прилавках – ведь оформление так же важно, как и качество. В сырном магазине отец с дочерью предлагают две дюжины видов сыра – они отрезают кусочки от больших сырных голов и заворачивают их в голубую бумагу. Цветочный магазин полон роз и калл. Я наблюдаю за тем, как пожилые дамы закупаются продуктами на неделю и съедаю три крошечных бенье. Именно в эту поездку я влюбляюсь в Париж. Но не в тот, который я себе придумала, а в самый настоящий.

2012

Все части историй про Дельфину я пишу в маленькой гостевой спальне в доме матери Кевина, в Айове, в Де-Мойне. Это, в общем-то, максимально не парижское место, но все воспоминания еще свежи, и я переношусь в Париж за одно мгновение.

Я пока так и не встретилась со своей издательницей из Франции, Мари, но мы много переписываемся по электронной почте и обсуждаем книги и жизнь. В октябре я отправляю ей текст, волнуясь, правильно ли я показала Дельфину.

Ее история разворачивается на улице Пасси, и оказывается, что Мари выросла на этой улице. Хороший знак. В общем, она говорит, что история отлично преподнесена. Но я хочу, чтобы Мари поправила меня в тех местах, где я могла ошибиться, и она действительно указывает на то, что я упустила. Пока я вычитываю текст, я задаю Мари вопросы, и она отвечает. Я спрашиваю, правда ли французы едят стейк-фри («Да, едят, – говорит она, – но это название – для туристов». Во Франции это называется «entrecôte frite»). Стали бы Дельфина и ее муж обедать в Le Florimond? (Да). Правда ли, что француженки не будут пить вино без закусок? (Нет). Какие сигареты курила бы свекровь Дельфины? (Житан). Я хочу знать, какую газету читала бы Дельфина. Мари говорит, что могла бы часами объяснять разницу между Le Monde и Liberation, но давайте просто остановимся на Le Monde.

2013

В апреле я наконец встречаюсь с Мари и ее деловым партнером и по совместительству мужем Жан-Пьером, когда еду в Париж, чтобы провести презентацию моей второй книги. Апрель в Париже – как в песне.

Я возвращаюсь из такой же поездки-презентации в Вене – там я каждое утро завиваю волосы, в первый и в последний раз в моей жизни. Я купила новую одежду. Розовый свитер DVF, который застегивается на спине. Синее платье Marc Jacobs в белый горошек. Бежевые каблуки. Никто здесь не должен знать, что дома я пишу книги в лосинах для йоги или, в лучшем случае, в поношенных джинсах.

План заключается в том, что мы с Кевином встретимся на второй день во Франции. В ночь перед выездом из Вены я получаю множество сообщений от моей семьи из Бостона. Во время марафона происходят взрывы. Моя мама находится прямо там, буквально за минуту до взрыва она выкладывает фото. Лишь через час мы узнаем, что она в порядке. Мне удается недолго с ней поговорить, где-то в середине ночи. Я говорю ей, что немедленно приеду домой, и она отвечает: «Не смей».

Прекрасное ощущение – сидеть на интервью, обсуждать мой роман с великолепными французскими журналистами. Но в этом есть и что-то странное, учитывая обстоятельства, происходящие дома.

Я хочу только, чтобы Кевин добрался до меня, и тогда все будет в порядке. Затем его рейс отменяют. Бостон находится в оцеплении, пока полиция ищет убийц. Я не сплю всю ночь и смотрю новости. Я сижу на полу в моем номере и ем макаруны из Arnaud Delmontel, приветственный подарок от Жан-Пьера и Мари. Через три дня после моего приезда Жан-Пьер спрашивает, попробовала ли я макаруны. Я отвечаю, что они очень вкусные и что я их уже съела. Он смеется, словно это невозможно. Но это правда. Я съела их все.

На следующую ночь рейс Кевина вновь отменяют, и на следующую – тоже. Я слежу за новостями из Бостона. Совершенно сюрреалистично наблюдать за новостями из дома, когда ты на другом континенте.

Мы с Мари обедали несколько раз вместе. Она прекрасная, смешная и классная и такая француженка. Она дает мне советы по шопингу, и я беспрекословно им следую. Я покупаю два платья в маленьком магазинчике, а туфли – в Bon Marché. Обряд посвящения. Я часто бываю одна. Как-то раз я часами ходила по городу. Одна сижу в уличном кафе, ем салат из помидоров – теперь я вегетарианка. Это так не по-французски. Мари говорит, что во Франции не есть мясо считается непатриотичным. Тем не менее она приглашает меня в маленький и очень приятный веганский ресторан рядом с ее квартирой. Она говорит мне, что Нью-Йорк ее не вдохновляет, в отличие от Лос-Анджелеса.