Мой Сергей. История любви - [9]

Захаров замечательно тренировал начинающие пары. Приехав из Свердловска, города, где воспитали немало хороших фигуристов, он и сам выступал в парном катании, а потому знал, как лучше и легче всего научить своих подопечных выполнять необходимые элементы. В России есть такая поговорка: Зачем заново изобретать колесо?» Мне кажется, это одна из проблем, с которыми сталкиваются спортивные пары в Соединенных Штатах и Канаде: пытаются выучить все элементы по-своему, словно они выполняются в первый раз.

Обычно Захаров — человек спокойный — вначале терпеливо, ровно и невозмутимо объяснял, что мы должны были сделать. Только потом начинал раздражаться. У него были голубые глаза и смуглая кожа, летом он здорово загорал. Невысокого роста, но сильный и крепкий человек. Я прекрасно помню его руки. Он с легкостью поднимал меня в воздух, чтобы показать Сергею, как нужно правильно делать поддержки; Сергею, тогда еще подростку, они давались с трудом. Захаров заставлял его тренироваться с тяжелым железным стулом, потому что держать стул очень неудобно как и человека.

Когда одиночник начинает заниматься парным катанием, ему приходится отрабатывать все, чему он научился, заново, Например, даже такая простая штука, как дорожка шагов, здесь выглядит иначе: ведь теперь у тебя есть партнер и нужно стремиться к тому, чтобы твое тело двигалось одновременно с его телом. Мы в течение целой недели по два часа в день тренировали дорожку на льду. Бедный Сергей, его ноги были настолько длиннее моих, что ему никак не удавалось сделать полный шаг!

Нам пришлось заново разбирать технику исполнения вращений, потому что теперь мы должны были обращать внимание на синхронность, чтобы все наши линии» совпадали. Тодес — очень трудный элемент. Оба партнера должны правильно напрягать руки. Сначала я слишком сильно отклонялась назад, потом Сергей. В результате, не успев начал вращение, мы оказывались на льду. Когда мы работали над этим элементом, у меня на теле не было живого места, а ведь он кажется таким простым, если делать его правильно. Однако эта простота лишь кажущаяся. Мышцы живота партнерши должны быть постоянно напряжены.

А еще мы бесконечно занимались прыжками. Когда катаешься одна, можешь прыгать в любой момент — нужно только подготовиться. А с партнером это следует делать вместе, именно сейчас, и никого не интересует, готова ты или нет. Поддержки, как и любые другие движения, зависят от техники их исполнения, в каждой нужно по-своему держать руки. После тренировок у меня невыносимо болели кисти, и, чтобы их укрепить, я поднимала штангу, к которой на веревке подвешивали какой-нибудь груз. А Сергею приходилось разучивать особые шаги, чтобы не споткнуться и не упасть, когда он держит меня на руках. Захаров объяснял все, что нам следовало знать.

Я не боялась поддержек и всегда чувствовала себя в безопасности, когда Сергей меня поднимал. А вот выбросов я боялась панически. Во время выброса партнерша прыгает в тот самый момент, когда партнер кидает ее, словно тряпичную куклу, схватив за руку и талию. Мы с Сергеем часто выполняли тройной сальхов и двойной аксель. Во время броска партнерша в этом случае летит дальше, чем если бы она прыгала сама. Мы тренировались на толстых матах в зале, а когда у нас начинало хорошо получаться, переходили на лед. Захаров говорил что-нибудь вроде: Сегодня будем отрабатывать спирали, поддержки, вращения, а потом выбросы». Стоило ему произнести это слово, и я всю тренировку думала только о том, что меня ждет в самом конце.

Я постоянно падала, когда училась приземляться. Недостаточно быстро вращалась, слишком поздно разводила в стороны руки или не сгибала правую ногу, а левую не успевала вытянуть как полагается. Когда тебя подбрасывают в воздух, очень трудно определить, где находится лед. Я падала, падала и падала. И тогда Сергей шептал:

— По-моему, тебе следует сходить перешнуровать ботинки.

Он так делал, если уставал: говорил, что у него что-то случилось с ботинками.

— Пойди посиди немного, — советовал он мне, — я больше не могу тебя бросать.

А я отвечала:

— Зачем мне сидеть? Я только замерзну и стану бояться еще больше. Лучше уж сделать еще десять раз и покончить на сегодня.

Сергей снова меня бросал, а я снова падала. У него делалось грустное лицо, но он прятал от меня глаза, потому что был не в силах смотреть, как я раз за разом оказываюсь на льду. Но он ни разу на меня не разозлился. Некоторые партнеры сердятся, если у партнерши не получаются приземления после бросков. Парное катание может быть очень опасным для девушек. Я видела молодых людей, которые доходили до такого состояния, что становились жестокими и специально швыряли партнершу не туда, куда она ожидала, или подбрасывали слишком высоко. Последствия таких действий могут быть крайне серьезными. Сергей никогда ничего подобного себе не позволял.

Я не плакала. Ну может быть, чуть-чуть, я не очень помню. Станислав Жук, ставший нашим тренером, когда мы немного подросли, обычно говорил Сергею:

— Ты должен бросать ее так, словно она хрустальная ваза.

Возможно, это правильно, но мне аналогия совсем не нравилась. Почему ваза? Почему не человек? Я не ваза. Впрочем, кажется, эти слова помогли Сергею обращаться со мной более осторожно.