Мой Сергей. История любви - [8]

Он был хорошим фигуристом-одиночником — пришел в армейский клуб в пять лет, — но ему не очень давались прыжки, именно поэтому ему предложили перейти в парное катание. Правда, возникали сомнения насчет того, достаточно ли он силен. Когда мы только начали тренироваться вместе, руки у Сергея были маленькими, так что мой небольшой рост оказался весьма кстати. Но он занялся специальной силовой подготовкой и быстро набрал нужную форму. У меня хранятся его фотографии, сделанные в летнем лагере на Иссык-Куле, где мы тренировались. Он уже и тогда был широкоплечим красавцем. Но в те дни я была слепа и ничего этого не замечала. Считала его всего лишь партнером, не более того.

Сергей всегда был очень спокойным и застенчивым и не любил о себе рассказывать. Прошлым летом, за несколько месяцев до его смерти, я сказала: «Серега, наверное, я старею. Знаешь, как старики любят вспоминать свое детство? Я все чаще и чаще думаю о тех временах».

А он мне ответил: «Не волнуйся, Катюха, я тоже думаю о детстве. Давай я расскажу тебе парочку историй о себе».

«Катюха» — так он называл меня обычно, а вот «Катя» — когда речь шла о чем-нибудь серьезном. Например: «Катя, сегодня нам нужно заняться налогами». А когда он хотел показать, что любит меня, тогда говорил «Катюша», очень нежно и тихо.

Раньше Сергей редко вспоминал свое детство.

Конечно же, я знала, что его родители — Анна Филипповна и Михаил Кондратьевич Гриньковы — работали в московской милиции. Может показаться необычным, что сын милиционеров стал фигуристом, но в семидесятых годах фигурное катание было очень популярно в Москве. Это был молодой, перспективный вид спорта, и соревнования так часто транслировали по телевидению, что многие дети хотели испытать свою судьбу. А их мамы и папы с радостью поощряли желание детей заниматься спортом — любым.

Гриньковы приехали в Москву из Липецка. Так что бабушки и дедушки заботиться о Сергее не могли. Поэтому родители отдали его в круглосуточный детский сад, а затем в школу-интернат, где дети проводили целый день и оставались на ночь. В шесть, семь, восемь лет родители приводили его туда по понедельникам, а в пятницу после работы забирали. Иногда они говорили: «Не расстраивайся, Сергей, мы возьмем тебя пораньше, может быть, в среду или четверг». Сергей ждал и ждал, стоя у окна и глядя на улицу, а когда оказывалось, что они не сдержали обещания, он плакал.

Сергей рассказал мне еще одну историю: про то, как зимой родители отправили его в какой-то лагерь, где днем дети спали в гамаках на улице в мороз! Наверное, они страшно мерзли. Но солнце, отражающееся от снега, было таким ярким, что Сергею и другим детям приходилось закрывать глаза. А потому они быстро засыпали. Если ты вел себя хорошо и не плакал, после сна тебе давали кусочек шоколадки.

Поведав мне эти две истории, Сергей сказал, что сумел справиться со всеми трудностями; вот и нам не следует расстраиваться из-за того, что мы отдали Дарью в детский сад.

Анна Филипповна, мать Сергея, говорила мне, что, когда он был маленьким, ей с трудом удавалось следить за тем, чтобы его одежда всегда оставалась чистой. Отправляя сына в школу, она предупреждала, чтобы он постарался не пачкаться, но кончалось дело тем, что Сергей умудрялся свалиться в таз с водой или происходило еще что-нибудь в таком роде. Не могу себе представить, что Анна Филипповна относилась к этому спокойно, но Сергей никогда не жаловался на мать, хотя она и была очень строгой женщиной.

Нельзя сказать, чтобы Сергей был образцовым учеником в школе. И вовсе не потому, что он плохо себя вел или демонстрировал учителям неуважение; просто он всегда ненавидел конформизм, презирал лицемерие и притворство. Считал, что не должен улыбаться тому, кто ему не нравится. И никак не мог понять, почему я стараюсь поддерживать с людьми — со всеми людьми — хорошие отношения, даже с теми, кто обидел меня или причинил мне боль. В этом мы с ним очень отличались друг от друга.

Сергей жил на окраине Москвы, в доме возле Москвы-реки, а на берегу был пляж, куда многие приезжали купаться. Сергей очень любил море, любил плавать и терпеть не мог ходить в походы. Еще он обожал игровые виды спорта — теннис, футбол, хоккей — и, как большинство мальчишек, просто с ума сходил от солдатиков. Его мать рассказывала мне, что он мог просидеть, играя с ними, несколько часов подряд.

Я видела отца Сергея только два раза до его кончины в 1990 году. Это был человек крупного сложения, тихий и очень спокойный — характером Сергей пошел в отца. Михаил Кондратьевич с трудом помещался в своей маленькой машине, поэтому первым делом, заработав приличные деньги, Сергей купил отцу другой автомобиль.

Они жили вчетвером: родители, Сергей и его сестра Наташа — в трехкомнатной квартире с малюсенькой кухней. Наташа на семь лет старше Сергея и очень на него похожа — те же глаза, рот и такая же скромная. Она была ему самым близким человеком. Родители работали, а сестра заменяла Сергею мать, и они любили оставаться вместе. Наталья умела справляться с трудностями, а это качество характера Сергей очень ценил в людях: нельзя показывать, что тебе больно. Наталья всегда была очень мужественным человеком. Однажды Сережа рассказал мне о случае из их детства. Когда ему было лет пять или шесть, он нечаянно прищемил сестре палец дверью. Наталья бросилась в ванну остановить кровь и быстро закрыла за собой дверь — не хотела, чтобы маленький брат все это видел и испугался. Рана была очень серьезной — у нее даже остался шрам, — но Наталья не расплакалась и показала Сергею палец, только когда все зажило. И много лет спустя Сергей не переставал удивляться твердости ее духа. Впрочем, жизнь сложилась у Наташи нелегко, и твердость духа ей очень понадобилась. Наталья недолго побыла замужем, родила дочь, Светлану, но брак распался. В восьмидесятых годах разводы случались очень часто, среди прочего потому, что начинались проблемы с жильем. Купить квартиру было невозможно. Приходилось идти к официальным властям, объяснять, что ты, например, вышла замуж и живешь с родителями, что твой муж тоже живет с родителями и вы нуждаетесь в собственном уголке. После этого надо было ждать, пока вам дадут государственную квартиру. Вас ставили на очередь, но никто не знал, сколько времени пройдет, прежде чем вы сможете поселиться в собственной квартире. А пока вы жили с одними родителями или с другими и были лишены возможности вести себя так, как считаете правильным. Возникали стрессовые ситуации, которые в конце концов и приводили к разрыву. У Натальи все произошло именно так.