Мой русский любовник - [19]

Шрифт
Интервал

— Так, значит, теперь ты — пани Яник? Поздравляю, — холодно произнесла я.

Но деньги дала. И он, ее муж, стал взбираться на высокие деревья со страховочной веревкой, совсем как альпинист. Эва сообщила мне, что, к сожалению, дня не проходит, чтобы она не думала о том, что он может не справиться и свалиться с дерева. Она даже готовит себя к этому. Но он любит эту работу. Ничего не поделаешь. А еще они купили деревянную развалюху недалеко от Варшавы, отремонтировали. Вернее, новоиспеченный муж привел дом в порядок в свободное от лазанья по деревьям время. И переехали туда, когда родился их первенец. Я навестила их, чтобы посмотреть домик и внука. При виде «деревянного коттеджа», как его называла Эва, мои ноги подкосились. Это была избушка на курьих ножках, которая при первом же сильном порыве ветра могла развалиться. Крыша в нескольких местах провалилась, окна забиты фанерой, покосившееся крыльцо… в общем, полный кошмар. И они хотели растить тут ребенка! Я не выдержала и предложила Эве (несмотря на то что была свято уверена: если решили жить самостоятельно, то должны справляться со всем сами), чтобы на деньги, которые лежат у меня в банке, они построили себе приличный дом. Я знала, что от меня они бы не приняли такого подарка, и мне пришлось сказать, что эти деньги принадлежат Эве в качестве наследства, оставшегося после прадедушки. Так и произошло: рядом с деревянной «виллой» вырос кирпичный домик, а рассыпавшуюся халупу они разобрали.


— Не любишь своего зятя? — спросил Александр. Вернее, он спросил: «Вы не любите своего зятя?» Тогда мы были еще на «вы».

— Даже не знаю, — ответила я. — И люблю и недолюбливаю. Я в обиде на него за то, что он лишил мою дочь чего-то важного…

— Чего же именно?

— Стартовой площадки для лучшей жизни.

Александру явно не понравилось то, что я произнесла.

— А какая она, по-вашему, должна быть эта лучшая жизнь? — осведомился он.

— Речь больше идет о жизни духовной. Она определяет статус человека.

— А может, все дело в подражании и степени похожести?..

Я вернулась домой после полуночи и сразу легла спать. Два следующих праздничных дня провела за работой. Из Варшавы мне прислали корректуру раздела книги, соавтором которой я была. Этот сборник трудов коллектива научных работников целиком должен был выйти весной. Так же плодотворно у меня прошла и неделя перед Новым годом. Я уже подумывала, не купить ли шампанского. Ведь мне предстояло встречать Новый год в Париже. Но пить шампанское в одиночестве?

Александр, должно быть, уехал — из-за стены не было слышно ни звука. Спрашивая свой ключ на ресепшн, я все пыталась высмотреть, лежит ли его в ячейке. Ключ лежал. Значит, его действительно не было. Возможно, уехал домой и развлекается где-нибудь с Надей. Это мысль огорчила меня. Как будто у меня были какие-то права на этого человека. Абсурд, да и только. У него была своя жизнь, у меня — своя.

Вечер начался, как любой другой, — я смотрела на маленьком экране телевизора новогодние программы, потом достала свои записи и начала составлять план ближайших занятий. Когда раздался телефонный звонок, я вздрогнула от неожиданности, предчувствуя, что после этого должно было произойти что-то особенное. Но кто мне мог звонить, кроме Эвы? Наверняка это была она. Набрала мой номер, чтобы поздравить с наступающим. Так и было. Они со своим мужем собирались отмечать Новый год в компании знакомых.

— А с детьми кто останется?

— Мамуля.

Меня она никогда так не называла. Я была просто «мама». И никогда так сердечно меня не приветствовала. Для меня был наготове беглый поцелуй, объятия и чмоканье в обе щеки. Речь не шла о ревности с моей стороны, скорее это вызывало во мне удивление — что Эва способна на что-то подобное.

— Она — простая женщина, мама, — объясняла Эва. — Ей нужна та же сердечность, которую она дарит сама.

«Каждый нуждается в сердечности», — подумалось мне тогда. Впрочем, была и другая правда — моя Эва никогда не делала всех этих дружелюбных жестов под влиянием обстоятельств. Просто та женщина была матерью человека, которого она любила. И получала свою долю проявлений любви как бы авансом. Между нами не было места подобным расчетам и, соответственно, бухгалтерии чувств. Степень нашей близости определялась по-другому и проявлялась чаще всего в драматических обстоятельствах.

Однажды, когда Эвиного мужа не было дома, я ночевала у дочери. Мы заболтались, и я пропустила последний автобус. Пришлось остаться.

Эва разбудила меня — возникла на пороге в ночной сорочке, тонкая материя которой обтягивала огромный живот, будто он был ненастоящий. Лицо дочери было искажено гримасой боли.

— Кажется, началось, — произнесла с усилием.

И это за две недели до срока.

Я вскочила с постели и бросилась звонить в «скорую». Когда вернулась к ней, Эва лежала на полу с широко расставленными ногами.

— У меня уже потуги, — простонала она.

Я была в ужасе и чувствовала себя совершенно растерянной. Не знала, как ей помочь. Когда смотрела на ее бесформенную фигуру, перекошенное от боли лицо, то испытала нечто вроде галлюцинации. Мне показалось, что это я лежу с раздвинутыми бедрами, между которыми застряла головка ребенка. Я ощущала боль, разрывающую боль, как будто была подключена к собственной дочери. Как когда-то, двадцать лет назад, когда она была подсоединена ко мне. Тогда мы составляли одно целое. Если бы это было возможно повторить, если бы я могла поднять ее с пола и укрыть в себе. Смириться с таким повторением, где мне не было места, нелегко. Дочь отбирал у меня выталкиваемый на свет божий очередной Эвин ребенок.


Еще от автора Мария Нуровская
Письма любви

В ваших руках самый известный в мире роман современной польской писательницы Марии Нуровской. О чем он? О любви. Нуровская всегда пишет только о любви. В Польше писательницу по праву называют королевой жанра. Почитатели Марии Нуровской уверены: лучше нее о женщине и для женщин сегодня не пишет никто.Это удивительный роман в письмах, письмах, которые героиня пишет любимому мужчине и которые не отсылает. Какие тайны скрывают эти исписанные нервным женским почерком листы, таящиеся в безмолвной глубине письменного стола?


Святая грешница

В ваших руках самый издаваемый, самый известный в мире роман современной польской писательницы Марии Нуровской. О чем он? О любви. Нуровская всегда пишет только о любви. В Польше, у нее на родине, писательницу по праву считают лучшей, потому что почитатели Марии Нуровской уверены, так, как она о женщине и для женщин, сегодня никто не пишет.Вы сможете в этом убедиться, перевернув последнюю страницу ее «Писем любви» — писем, которые героиня романа пишет любимому мужчине и которые она не отсылает. Какие тайны скрывают эти исписанные нервным женским почерком листы, таящиеся в безмолвной глубине одного из ящиков прикроватного столика?


Танго втроем

Она с детства была влюблена в театр, но и подумать не могла, что так рано покорит сцену. Знаменитый режиссер дал ей одну из главных ролей в чеховской пьесе – и не ошибся. Он не только открыл яркий талант, но и встретил новую любовь. Ради нее, молодой актрисы и своей ученицы, он ушел из семьи.Терзаясь чувством вины, Она затевает опасную игру – приглашает бывшую супругу своего мужа, давно покинувшую театр, сыграть в новой постановке. Она мечтает вернуть ей смысл жизни, но не замечает, как стирается граница между сценой и действительностью.


Другой жизни не будет

Если самым сокровенным делится женщина и раскрывает душу единственному на свете мужчине, эта исповедь приобретает особо пронзительное звучание. Судьба героини, принесшей себя в жертву чувству, вряд ли кого-нибудь оставит равнодушным.Чтобы не скомпрометировать любимого, Ванде — пришлось лишиться сына… Такую цену заплатила она за любовь, которая дается человеку один раз и которую называют роковой.


Супружеские игры

Новый роман одного из самых популярных авторов современной Польши Марии Нуровской «Супружеские игры» – это еще одна история любви.Она любила его больше всех на свете. Она мечтала быть для него всем. Она хотела навсегда остаться для него единственной. Она сама подтолкнула его к другим женщинам… Но она не смогла отказаться от него.


Дело Нины С.

Писательницу Нину С. обвиняют в убийстве гражданского мужа. И у нее действительно было много причин, чтобы это сделать. Более того, она даже призналась в том, что виновна. Однако комиссар полиции ей не верит. Поиски правды заведут его далеко…«Дело Нины С.» – книга во многом автобиографичная. Мария Нуровская снова говорит о женщинах, о том, к чему приводит слепая любовь, а главного героя зовут так же, как мужчину, который разбил ей сердце. Убийство на страницах книги – месть писательницы человеку, пытавшемуся сломать ей жизнь.


Рекомендуем почитать
Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Ничего, кроме страха

Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».