Мой пленник, моя жизнь - [47]

– Наконец-то вы дома, дети, – раздался звучный, властный голос.

– Да, матушка, – улыбнулся Айк. – Разлука была долгой.

– Дольше, чем мы рассчитывали. Я получила твое письмо, Леонард.

И взглянула за спины детей, туда, где толпились слуги. Почему-то показалось, что по мою душу.

– Непогода немного спутала планы, – ответил лер Эйш. – Мы думали добраться быстрее.

– Осень, – равнодушно заметила хозяйка Эйшвила. – Бон!

К ней кинулся крепкий круглый мужичонка, едва ли не заглядывая в рот.

– Размести прислугу, – приказала та. – И пусть займутся вещами.

– А… – Бон тоже покосился на меня, безошибочно выделив среди толпы слуг.

– Рабов – к рабам, – ответила хозяйка. – Идем, дети. Путь был длинным, вам надо отдохнуть.

И увлекла сыновей и невестку в дом. Вокруг тут же поднялась суета. Слуги разгружали телеги, заносили в замок сундуки и тюки. Бон размахивал руками, выкрикивал распоряжения. Затем его взгляд снова остановился на мне.

– Ты, за мной, – скомандовал грозно. – И ты тоже.

Это уже относилось к Аните, которая вертелась рядом. Мы миновали сам замок, ряд хозяйственных построек, пока не остановились у левого крыла. Видимо, здесь находился черный ход для прислуги. Бон толкнул скрипучую дверь. Запахло едой, и показалось, будто желудок прилип к ребрам. В то, что хоть здесь накормят, я не верил. Как бы и вовсе не придушили.

А Бон свернул в большую общую комнату.

– Лайза! – позвал громко. – Шиан!

– Чего орать-то? – появилась в дверях дородная женщина в белом переднике. Короткие черные кудрявые волосы делали ее лицо еще полнее, но рабам ведь не положены длинные. А о том, что передо мной – рабыня, говорило клеймо на шее.

– Шиан где? – спросил Бон.

– Был здесь. Эй, Шиан!

Мимо женщины с трудом протиснулся угрюмый мужчина с седыми усами и тяжелым, пронзительным взглядом.

– Принимай пополнение, – продолжил Бон, подталкивая Аниту вперед. – Девчонка, немая. Решили из столичного дома сюда перевести. И… этот.

– Тот самый? – Брови Лайзы грозно сошлись на переносице.

– Тот самый, – подтвердил Бон ее догадку. – Разместите где-нибудь и займите делом. А мне пора, там без меня не справятся.

И пошел прочь, оставив меня под двумя совсем не доброжелательными взглядами. Стало не по себе. Но разве будет хуже? Уже не будет.

– Значит, ты и есть изельгардский шакал, – выплюнула Лайза.

Я молчал. К чему ссориться и спорить?

– И чем думал лер Эйш? – продолжила она. – Надо было пристрелить на месте.

– Много ты понимаешь, господ обсуждать, – шикнул на нее Шиан. – Куда определять будем?

– Девонька, ты проходи пока на кухню, – ласково обратилась Лайза к Аните и указала на дверь. – Там тебя не обидят. А вот с тобой что делать?

И снова уставилась так, будто я как минимум уничтожил весь ее род.

– Ты как хочешь, Шиан, а я его рядом терпеть не собираюсь. Решай сам.

И пошла прочь, а Шиан покрутил длинный ус и тяжело вздохнул.

– Значит, слушай сюда. – Он подошел ближе. – Как понимаешь, тебе тут не рады. Но и против хозяйского слова не пойдем, так что живи.

Спасибо за разрешение. Но я снова промолчал.

– Меня зовут Шиан. Я – главный над рабами, – продолжил мужчина. – Что я скажу, то и делаешь. Усек?

Я кивнул. Усек, что уж там.

– Дальше. Места тут для тебя нет, нас и так многовато. Идем, подумаем, где тебя разместить на ночлег.

Мы вернулись на улицу. Снова начал срываться снег. Хорошо, что я никогда не жаловался на здоровье, иначе с такой погодой и отсутствием тепла уже слег бы. Но нет, пока хоть в этом жизнь миловала. А мы шли вдоль длинных сараев куда-то вглубь двора, пока Шиан не остановился.

– Дровяной сарай, – кивнул на постройку. – Пока поживешь тут. Вода вон, в бочках. Из крайней можешь брать, в другие не лезь рылом. Сейчас время позднее, а завтра с утра найду тебе занятие. Тут бездельников не любят.

Я был согласен на любое занятие прямо сейчас. Привычное к постоянной нагрузке тело уже ломило от безделья. Надо приходить в форму. Не будут же надо мной стоять двадцать четыре часа в сутки.

– Со двора уходить нельзя, – напутствовал Шиан. – Заметят где на хозяйской части – познакомят с кнутом. Вообще без моего разрешения никуда не лезь. А теперь поди с глаз долой, проклятый.

Я тоже не горел желанием продолжать общение. Вошел в сарай – хорошо хоть сухой, чтобы дрова не отсырели, но прохладный. Под ногами были стружка и труха. Где бы разместиться на ночлег? Один из дровяных отсеков пустовал, лишь на полу валялись остатки досок. Ничего, зато тут теплее, чем снаружи. Пусть и нельзя сказать, что тепло. Ветер все равно задувал во все щели, и свет попадал только через два крохотных оконца. Я лег, закутавшись в выделенное подобие плаща. Глядишь, не околею.

Прошло около часа, когда в двери тихо поскреблись. Я поднялся и открыл. Снаружи стемнело, но двор озаряли огни, потому что жизнь продолжала бурлить. Слышались голоса. А передо мной стояла Анита с миской в руках. От похлебки исходил такой запах, что я едва не захлебнулся слюной.

– Спасибо, – сказал ей.

Девушка закивала и передала мне миску. Я сел на порог, она примостилась рядом, ожидая, пока наемся. Вскоре посудина опустела, а жизнь перестала казаться такой уж паршивой.