Мой пленник, моя жизнь - [45]

– Ты убил его возлюбленную. Как думаешь, я буду с ним счастлива? – зло спросила Бранда.

– Он любил Илмару? – Я уставился на Брани.

– Откуда мне знать, как ее звали? Факт остается фактом. Ты забрал у него женщину, он забрал у тебя. Стечение обстоятельств, за которое мне придется платить.

– А мне, по-твоему, нет?

– Я не знаю. Раз ты все еще жив, это твой выбор.

Теперь уже смеялся я. Да, от горечи, но все же. А если Бранда права? За этот месяц у меня была возможность покончить с собственной жизнью. Или заставить кого-то сделать это за меня. Но я жив. Так, может, удел раба – это действительно мой выбор?

– Тогда то же самое можно сказать о твоем браке с Илвертом, – ответил ей.

– Да как ты…

Она замолчала на полуслове, затем порывисто обняла, быстро поцеловала в щеку.

– Мне пора, – сказала Бранда, разрывая объятие. – Я любила тебя, Эрвинг Аттеус. Просто знай это.

И пошла прочь, а я остался. Любила? Это уж вряд ли. А если и так, кому какое дело? Между королевой Литонии и рабом не может быть ничего общего. Я снова устало закрыл глаза. Надо что-то решать. Понять для себя, как жить дальше. Смириться? Не выход. Не смириться? Что я могу? Только последовать совету Бранды и найти смерть. Но это будет бегство и трусость. Я запутался, окончательно и бесповоротно. Был еще один вариант – подождать. Дождаться, когда отгремят праздничные фейерверки, и найти решение. Хоть какое-нибудь. И этот выход пока казался единственно верным.

Когда пару часов спустя за мной явился лер Эйш, я замерз так, что не чувствовал рук и ног. И в то же время успокоился. Какой смысл метаться и искать ответы, если их нет? Амелинда следовала за супругом. Она куталась в теплую накидку и дышала на ладони. Наверное, снегопад усилится. Слуги уже готовили для Эйшей экипаж, а Леонард отстегнул проклятую цепочку.

– Можешь радоваться, – сказал он мне. – Илверт запретил являться с тобой на остальные празднества.

– Мудрое решение, – ответил я.

– Тебе разрешали говорить?

Промолчал. Мой ответ ничего не изменит. Покорно занял место на полу экипажа, стараясь согреться или хотя бы не думать о том, как холодно. Главное, не свалиться в жару. Не доставить мерзавцам такой радости. Хотя лери Эйш быстро поставит на ноги. А экипаж тронулся с места. Ехать было не так уж близко, и размеренное покачивание убаюкивало. Как сквозь сон, слышал голоса супругов.

– Илверт казался недовольным, – заметила Эмми. – Что-то случилось?

– Мне почем знать? – резко спросил ее муж. – Его величество передо мной не отчитывается. Может, успел не поладить с женой?

– Не знаю. Будет жаль, если их жизнь не сложится.

Всех-то ей жаль. А пожалеет ли хоть кто-нибудь ее саму, если что-то случится? Хоть один? Король? Или брат ее мужа? Или откажутся, вычеркнут из своей жизни, как вычеркнули меня?

– Это не должно нас заботить, Амелинда. Политика требует сложных решений, – заметил Эйш, и на этот раз я был с ним согласен. Только разве присутствие Бранды – гарантия, что Изельгард снова не развяжет войну? Осмонд с легким сердцем пожертвует сестрой, раз уж отдал ее замуж. Или же возьмет столицу Литонии и сделает Бранду вдовой. Тоже не такой плохой вариант.

– Когда мы уже вернемся домой, Лео? – Амелинда решила сменить тему.

– Скоро, дорогая, – ответил тот. – Как только отгремят праздники, сразу уедем. Если, конечно, Илверт позволит, но, думаю, с этим не будет проблем. До весны можно будет остаться в Эйшвиле.

– Почему же только до весны?

– Потому что в марте начнутся учения, мне надо будет ехать. Илверт, конечно, хотел бы видеть нас на зимнем бальном сезоне, но я объяснил ему, что обстоятельства не те. Он признал, что я прав.

– Это хорошо. Мне совсем не до веселья.

– Мне тоже.

Супруги замолчали. А я сделал зарубку в памяти. Весной лер Эйш покинет свой замок. Потащит ли он меня с собой? Сомневаюсь. Все-таки учения – не увеселительная прогулка. И если так, может, будет шанс… Но пока рано думать об этом. До весны – еще четыре с половиной месяца, которые надо как-то пережить.

Дальше все прошло по тому же плану. Меня отправили наверх и заперли, и я до рассвета пытался согреться, укутавшись в тонкое одеяло. А на следующий день и вовсе забыли о моем существовании, чему был несказанно рад. Раз в день служанка приносила еду, мне хватало. Слышно было только, как в доме хлопают двери. Сутки сменялись сутками, обо мне не вспоминали. И лишь на шестой день послышались тяжелые шаги лера Эйша. Тот открыл дверь и замер на пороге, глядя на меня, как на навозную лепешку.

– За мной, раб, – приказал отрывисто. – Мы уезжаем в Эйшвил.

Мы спустились на первый этаж, где меня все-таки настигло подобие счастья. Служанка, стараясь не соприкасаться со мной руками, подала другой комплект одежды: рубаху, штаны, растоптанные сапоги и подобие плаща. Из этого я сделал вывод, что путь будет долгим, иначе никто бы не стал заботиться о моем гардеробе. Затем меня вывели во двор, где ожидал экипаж и две телеги, груженные вещами. На одной из них восседали девчонки-служанки и пара мужчин. Ко второй толкнули меня. Я забрался на гору сундуков, отыскивая место, где не так дует, и отмечая, что все-таки выпал снег. А господа уже садились в экипаж: сам лер Эйш, его супруга и младший братец. Значит, едут полным составом. До весны…