Мой Петербург - [48]
И хотя деревья в скверах ещё едва обветрены сентябрьским дыханием, солнце светит уже особенно, по-осеннему. В домах ещё не топят, а воздух с каждым днем становится всё холоднее. Налетают дожди, и прибавляется работы в мастерских по ремонту зонтов. Хорошо, когда есть дом. Осенью мы особенно сильно ощущаем потребность в доме, в тепле. Подступают заботы о тёплой одежде, обуви, а у кого-то — и о крыше над головой. Осень — время простуд, время недомоганий. Начинаются ветры. Дождь моросит, петербургский, бесконечный. Не успевают высохнуть тротуары под водосточными трубами.
Г. Семёнов
Дождь наводит уныние, печаль. Но не потому ли вместе с осенней дрожью по городу проходит иной озноб — во дворах, в садах, скверах, в аллеях и парках начинается полыхание деревьев. Сначала чуть тронутые желтизной, они вспыхивают в одночасье — прекрасные, недоступные в своей красоте и одиночестве. Они горят недолго. И это — вечная осенняя утрата большинства петербуржцев. Потому что жизнь городская торопит, затягивает в суете, в транспорте. И где уж заметить, что по берегам Новой Голландии наливаются золотом и багровеют клёны и ясени, что огнём пылает сквер на Садовой у здания Ассигнационного банка. И только из окна трамвая можно заметить, перехватить этот недолгий, пышный жар осени.
А если выкроить день и посетить дворцовые парки Павловска, Гатчины, Стрельны… Как удивительно осенью включается в работу память! Может быть, вообще осень для природы — это пора напоминаний, воспоминаний… А парки в окрестностях Петербурга начинают разговаривать особым языком — их пейзажи формировались нарочно для осенних красок и сочетаний.
И. Тютчев
Вся осень проникнута мыслями о былом, о невозвратном. Глядя, как медленно отрывается от ветки и слетает на землю лист, можно увидеть движение времени. Опасение вызывает это движение — не слишком ли быстро? И возникают невольные мысли о конце.
И. Анненский
Это состояние души под стать состоянию природы, города. Только осенью воочию можно наблюдать зыбкость всего сущего; как никогда, открывается драгоценность каждого мгновения бытия, его неповторимость. Ещё недавно листья на деревьях светились прозрачной желтизной, а через день-другой на них уже золото высшей пробы, тяжёлое, слегка потускневшее. И всё это падает и падает на чёрную гладь Крюкова канала. Почему-то осенью, в октябре, вода в Крюковом канале становится совершенно тёмной, бездонной, и плывущие листья напоминают золото на чёрном бархате. Это — осеннее украшение города. Недолгое, к сожалению. Вся осень — это переходное состояние, оттенки чувств и переживаний. И даже жизнь в это время представляется особенно ясной, прозрачной, мгновенной:
И. Бродский
Осенние настроения проникают в чувства и даже в отношения горожан. Что мыслилось летом легко и доступно, вдруг усложняется. Начинают закрадываться сомнения, неуверенность. Как будто неяркое осеннее солнце высвечивает те грани бытия, что были незаметны весной и летом. Как будто замедляется ритм городской жизни. И город, напоённый пряным запахом опавшей листвы, медленно погружается в осень. Её проникновение беспредельно. Петербург во власти осени плывёт, покачиваясь, набухая багровыми садами, тонет в дождях и туманах, прекрасный, неуловимый. В цветочных рядах появляются осенние цветы — хризантемы, астры… Особенно много их привозят из пригородных садов.
Иногда сентябрь в Петербурге стоит тёплый, сухой. Но обычная петербургская осень — непрерывная пасмурная погода, туманы; не холодно, но сыро, частые сильные ветры. Начинается листопад. В садах Петербурга он заканчивается к двадцатым числам октября, но иногда и раньше. Листья осыпаются с порывом ветра. Их сбивает на землю дождь. Они скользят под ногами, пока их не уберут дворники, летят на рельсы трамвая. Даже в ясные осенние дни листья осыпаются с печальной обречённостью, неизбежностью конца.
Пронзительная глубина, почти бездонность появляется в ощущении красоты города, времени, жизни. В городской сутолоке об этом некогда задуматься, но осень что-то возвращает на круги своя, заставляет остановиться, увидеть в зеркальной поверхности водоёма в небольшом сквере не просто отражение петербургского неба, но соединение прошедшего, настоящего, грядущего на одно мгновение перед осенним распадом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.