Мой одесский язык - [56]
Голубь согласно гулит и кивает, расхаживая по перилам и одобряя список всего «этого».
Разноцветные велосипеды, уклон вправо, голуби и солнечные пятна на асфальте.
– Заеба́-а-анский край мурма́-а-а-анский! – отчаянно вопит официант, падая с подносом, на котором стоят четыре по пятьдесят. Встаёт. Пинает поднос. Быстро берёт и собирает. Быстро наклоняется, берёт и собирает.
Уходит.
Возвращается с графином в руках. Ставит на стол. Из карманов достаёт две текильные рюмки. Ставит на стол.
Разноцветные велосипеды, уклон вправо, голуби и солнечные пятна на асфальте.
Прозрачно. Свежо. Жаворонково.
Доброе утро, Одесса!
Солнечные пятна на асфальте
На мне коричневое школьное платье. И белый передник из батиста с прошвой.
Всё сшила бабушка.
Это не просто коричневое школьное платье – это искусство. Это не просто белый передник из батиста с прошвой – это шедевр!
На мне белые гольфы. Из Москвы. На мне белые кожаные босоножки. Из Витебска. На мне апельсиновый скрипящий пахучий ранец. Из Прибалтики. На мне белый бант. В руках у меня букет астр.
На асфальте солнечные пятна. Я иду первый раз в первый класс. Через Воровского. Наверх, к Советской Армии. И чуть налево. Иду за руку со старшим братом. Родители на работе. У мамы у самой первое сентября, и она никак. А у папы просто рабочий день, и он мог бы отпроситься, но я с папой не хочу. Я хочу с братом. Потому что я иду первый раз в первый класс, а он идёт первый раз в последний класс – десятый. Он уже курит с лихостью подростка-переростка прямо по дороге в школу, не отпуская моей ладони. И кажется мне удивительно взрослым. Взрослый брат – это хорошо. Если не навсегда, то радоваться надо и тому отпущенному хорошему, что есть. Это оно потом – «было». Сейчас-то – есть. И первый раз в первый класс мне очень хорошо с ним за руку.
Все первоклашки стоят у входа в школу, а я стою с братом в компании старшеклассников за кирпичной стеной, той, что по Книжному переулку. Той, что выходит на библиотеку имени Ивана Франко. Той, что банк, булочная и просто в эпизодах.
Всё равно линейка на заднем дворе – он больше того, что перед фасадом. Здесь у нас будут занятия физкультурой. Здесь мы будем метать гранату. Здесь у нас будут труды. Всё остальное – там. В четырёх-этажном здании сто восемнадцатой «привозной» школы.
Я здесь уже, разумеется, была. И с братом. И записываться. И вообще.
Я жажду знаний. Мне кажется, что первый же школьный день сделает меня значительнее и важнее. Я не просто какая-то мелюзга. Я уже школьница! Прямо вся пыжусь от накатившей на меня взрослости. Хотя я моложе всех в классе. Директор хорошо знает моих родителей, и маме удалось уговорить принять меня в школу чуть раньше положенного.
Мою первую учительницу уже тоже знаю. Галина Андреевна. Добрый, мягкий, милый, замечательный человек. У неё обнаружат рак груди, и мы будем навещать её чуть не всем классом. И она нас всех будет очень и очень любить. И проживёт ещё очень долго, несмотря на. Хотя и умрёт достаточно молодой. Первый учитель – это не сумма знаний. Первый учитель – это хороший человек. Мне везёт.
После торжественной линейки она отводит нас в класс. На втором этаже. На дверях табличка: «1 Б». Там мы просидим долгих три года. Тогда казалось, что долгих.
После положенного Урока знаний (или Урока мира – не помню) у нас первый урок русского языка. В классе уже все умеют писать, потому что ходили в подготовительный. Я не ходила. Моё посещение подготовительного класса ограничилось одной субботой, и Галина Борисовна – будущий первый учитель 1 А – сказала моему брату, чтобы он передал родителям, что мне здесь делать нечего. Я очень расстроилась. Я тоже хотела рисовать палочки, кружочки и крючочки.
– Сейчас мы напишем диктант, чтобы проверить, кто что запомнил с подготовительного класса! – сказала Галина Андреевна уже законным школьникам 1-го «Б». И начала диктовать. А я начала записывать под диктовку:
Кот и звонок!
Кот и звонок! Прошло лето. Дети идут в школу. Кот и звонок!
Странно, но после того как я всё быстренько записала под диктовку, Галина Андреевна начала медленно, как слабоумным ученикам вспомогательной школы, повторять нараспев:
– Ко-о-от и звоно-о-о-к!.. Ко-о-от и звоно-о-ок!.. Ко-о-от и звоно-о-ок!.. Про – шло – ле – то. Про – шло – ле – то. Про – шло – ле – то.
– Таня, почему ты не пишешь? – ласково спросила меня Галина Андреевна.
– Я уже написала, когда вы диктовали первый раз, – ответила я. – Только я никак не могу понять, при чём здесь кот!
– Покажи! – не поверила мне Галина Андреевна.
Я показала.
– Не надо было два раза «Кот и звонок!» – только и сказала Галина Андреевна. – Это я просто два раза название повторила. А кот действительно ни при чём. Диктант наш называется «Вот и звонок!» – видишь? – она показала мне тоненькую книжечку. Там было напечатано «Вот и звонок!».
– Как вы сказали, так я и записала. А зачем вы ещё раз всё это поете? – уточнила я.
– Ну, не все детки так быстро пишут, – ответила мне Галина Андреевна и пересадила на первую парту в первом ряду, прямо у своего стола. Так я там и проскучала все три года, теребя переходящее пластмассовое миниатюрное красное знамя на деревянной подставочке. Лучшему ученику. Стимул, так сказать.
Эта яркая и неожиданная книга — не книга вовсе, а театральное представление. Трагикомедия. Действующие лица — врачи, акушерки, медсестры и… пациентки. Место действия — родильный дом и больница. В этих стенах реальность комфортно уживается с эксцентричным фарсом, а смешное зачастую вызывает слезы. Здесь двадцать первый век с его нанотехнологиями еще не гарантирует отсутствие булгаковской «тьмы египетской» и шофер «скорой» неожиданно может оказаться грамотнее анестезиолога…Что делать взрослому мужчине, если у него фимоз, и как это связано с живописью импрессионистов? Где мы бываем во время клинической смерти, и что такое ЭКО?О забавном и грустном.
Эта книга о врачах и пациентах. О рождении и смерти. Об учителях и учениках. О семейных тайнах. О внутренней «кухне» родовспомогательного учреждения. О поколении, повзрослевшем на развалинах империи. Об отрицании Бога и принятии его заповедей. О том, что нет никакой мистики, и она же пронизывает всё в этом мире. О бескрылых ангелах и самых обычных демонах. О смысле, который от нас сокрыт. И о принятии покоя, который нам только снится до поры до времени.И конечно же о любви…
Мальцева вышла замуж за Панина. Стала главным врачом многопрофильной больницы. И… попыталась покончить с собой…Долгожданное продолжение «бумажного сериала» Татьяны Соломатиной «Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61». Какое из неотложных состояний скрывается за следующим поворотом: рождение, жизнь, смерть или любовь?
Роддом — это не просто место, где рожают детей. Это — целый мир со своими законами и правилами, иногда похожий на съемочную площадку комедийного сериала, а иногда — кровавого триллера, в котором обязательно будут жертвы. Зав. отделением Татьяна Георгиевна Мальцева — талантливый врач и просто красотка — на четвертом десятке пытается обрести личное счастье, разрываясь между молодым привлекательным интерном и циничным женатым начальником. Когда ревнуют врачи, мало не покажется!
«Просто в этот век поголовного инфантилизма уже забыли, что такое мужик в двадцать пять!» – под таким лозунгом живет и работает умная, красивая и ироничная (палец в рот не клади!) Татьяна Мальцева, талантливый врач и отчаянный жизнелюб, настоящий Дон Жуан в юбке.Работая в роддоме и чудом спасая молодых мам и новорожденных, Мальцева успевает и в собственной жизни закрутить роман, которому позавидует Голливуд!«Роддом. Сериал. Кадры 14–26» – продолжение новой серии романов от автора книги «Акушер-ХА!».
От автора: После успеха первой «Акушер-ХА!» было вполне ожидаемо, что я напишу вторую. А я не люблю не оправдывать ожидания. Книга перед вами. Сперва я, как прозаик, создавший несколько востребованных читателями романов, сомневалась: «Разве нужны они, эти байки, способные развеселить тех, кто смеётся над поскользнувшимися на банановой кожуре и плачет лишь над собственными ушибами? А стоит ли портить свой имидж, вновь и вновь пытаясь в популярной и даже забавной форме преподносить азы элементарных знаний, отличающих женщину от самки млекопитающего? Надо ли шутить на всё ещё заведомо табуированные нашим, чего греха таить, ханжеским восприятием темы?» Потом же, когда количество писем с благодарностями превысило все ожидаемые мною масштабы, я поняла: нужны, стоит, надо.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.