Мой нежный граф - [75]

Она медленно подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза, выискивая проблеск озарения в безмятежном выражении его лица. Потом хитро улыбнулась, взяла коробку и беззаботно зашагала к письменному столу.

— Я ни за что не скажу тебе этого первой, Брент.

Она опять намекала на их первый разговор о любви и с помощью этой уловки намеренно придерживала часть себя, не признаваясь в чувствах, о существовании которых они оба знали. К своему неудовольствию, Брент внезапно понял, что сердится.

— Полагаю, ты хочешь сначала услышать это от меня? — спросил он напрямик.

Кэролайн пожала плечами, но не подняла головы, складывая книги в стопки.

— О, я совершенно уверена, что ты никогда не скажешь этих слов, потому что не разглядишь любовь, даже если она ударит тебе в лицо…

— Не уходи от темы, Кэролайн, — быстро и сухо перебил Брент; его голос стал сдержанным и жестким.

Кэролайн явно смутила такая его реакция и внезапная холодность в голосе. Она всего лишь подтрунивала над ним, говорила шутя, но, задев сбивающие с толку чувства, снедавшие его изнутри, невольно вызвала его гнев.

Однако Бренту следовало бы знать, что уж кто-кто, а его жена не станет равнодушно относиться к его настроению и словам.

Кэролайн вытянулась всем телом, выпрямила спину, и Брент заметил, как на долю секунды ее черты исказились раздражением. Потом она уперла руки в боки и уставилась на него буравящим взглядом.

— Ты меня любишь? — убийственно спокойным голосом спросила она.

Брент не был готов к такому прямому вопросу, и, прежде чем он успел представить все осложнения, прежде чем сумел разобраться со своими чувствами и выразить их словами, единственной возможностью, которую он перед собой увидел, было пойти простейшим путем.

— Нет, — решительно и лаконично ответил он, чувствуя, как заколотилось сердце.

Взгляд Кэролайн слегка дрогнул — единственный признак того, что его ответ не оставил ее равнодушной. Потом она потянулась за коробкой и взяла ее в руки.

— Этим ответом ты не только глупо прикрываешь свою мужскую гордыню, но говоришь мне, что я, быть может, только что зачала твоего ребенка от такого же обыденного, бессмысленного спаривания, какие у тебя были с куртизанкой. Мне омерзительна эта мысль. — Она с вызовом подняла подбородок и повернулась к двери. — Ты лжешь нам обоим, Брент, и мне больше нечего тебе сказать.

Ничто так не выводило Брента из себя, как разговор, обрываемый женщиной, когда той заблагорассудится. Мать и сестра годами поступали так, и теперь он решительно не желал пускать Кэролайн по этой дорожке.

— Тебе придется на какое-то время забыть о теплице, — холодно потребовал он, сдерживая нарастающий гнев.

Потрясенная, Кэролайн резко остановилась и повернулась к нему.

— Почему? — медленно, глухим шепотом спросила она.

Брент стоял неестественно прямо, с вызовом выдержав ее взгляд.

— Потому что я так сказал.

Мгновение, всего лишь короткое мгновение у Кэролайн был такой вид, будто она способна убить.

— И все? Сначала ты мне что-то даешь, а потом без разумных объяснений отбираешь? — Не дождавшись ответа, она стиснула зубы и выровняла тон. — Как же это по-мужски — наказывать меня контролем за то, что я не доставила тебе удовольствия, сказав первой, что люблю тебя.

Глаза Брента сузились, превратившись в осколки твердого, холодного льда, и он двинулся к Кэролайн.

— Не думаю, что слышал от тебя что-нибудь настолько же глупое, Кэролайн.

Он видел, как она заколебалась и окончательно утратила самообладание, обмякнув всем телом и расширив глаза, ставшие озерами боли и смятения, что, в свою очередь, принесло ему весьма необычное, постыдное чувство уверенности. Бренту не слишком нравилось это чувство, но он был взбешен дерзостью жены и словами, которые, если спокойно и честно разобраться, довольно точно отражали истину. Все это, однако, не имело значения, ибо факт оставался фактом: он должен защитить ее, не раскрыв при этом себя. Это оправдание было по меньшей мере рациональным.

— Я говорю, чтобы ты не ходила в теплицу, потому что я твой муж и мое слово окончательно. Я не должен ничего объяснять. — Он остановился прямо перед Кэролайн и взглянул в ее утратившее краски лицо. — Теперь можешь идти.

Она смотрела на него, хрупкая и растерянная, прижимая к себе коробку с заметками; крошечные слезинки стекали из глаз на щеки, а она даже не замечала этого. Потом Кэролайн опустила взгляд на его живот.

— Ты не муж, — сдавленно прошептала она, — ты дьявол.

Ее слова глубоко задели его, быстро переплавив ярость в вину, потом в сожаление и наконец в скорбь. Он потянулся к ней, но она отбросила его руку.

Не глядя на Брента, Кэролайн с поразительной легкостью наклонилась и поставила коробку на пол.

— Мне от тебя ничего не надо.

Не задерживаясь, она повернулась и грациозно вышла из теплицы.

Глава девятнадцатая

Шарлотта поняла, что беременна. Вероятно, она зачала в Мирамонте, там, где сама появилась на свет двадцать восемь лет назад, но своего сына она родит в Америке, где он будет расти свободным от классовых условностей и станет кем захочет, где его будущее начнется с блестящих возможностей и светлых перспектив.