Мой муж — Господин - [38]

. Но если людям действительно нужно привносить перчинки в отношения, не могли бы они это делать без каких-то надуманных игр о власти и контроле? Что, черт возьми, в этом такого горячего?

Мурашки, внезапно появившиеся на моих руках, предлагали ответ, но я не была готова принять его.

— Продолжай, — сказала мягко Мэдди. — Я знаю, что ты хочешь спросить меня о чем-то. Я, конечно, не эксперт, но постараюсь объяснить тебе.

Я массировала виски, медленно, пытаясь избавиться от усиливающейся головной боли, которая ощущалась за глазами со вчерашнего дня.

— Я не знаю. Просто все это не имеет никакого смысла для меня. Такое чувство, что это одна из тех вещей. Как анчоусы или икра.

Мэдди ухмыльнулась.

— Приобретенный вкус?

— Я имела в виду, что некоторым людям это нравится, а некоторым нет. И никогда не понравится, — сложив руки на столе, я секунду смотрела на свои пальцы, прежде, чем поднять взгляд на нее. — Люди, которым нравится такие вещи, они могут когда-либо бросить это занятие?

Это было чистое любопытство, говорила я себе. Но оно играло на мне руку. Она думала, что мне нравится Бен, и я просчитывала варианты. Это было именно то, во что мне нужно было, чтобы она поверила.

Она смущенно пожала плечами.

— Не знаю, Джен. Не думаю, что на это есть простой ответ.

— Прости, это… грубо? — Я отвернула взгляд обратно на руки, чувствуя себя глупо. — Просто я не знаю. Не знаю, что делаю. Не говорю, что попросила бы кого-то бросить это, просто я хочу понять. Это временное развлечение или это часть их сексуальной жизни?

Мэдди слегка улыбнулась.

— Думаю, ты спрашиваешь не того человека.

Помахав головой, я отодвинула назад свой стул.

— Я не могу спросить его ни о чем из этого. Мы едва знаем друг друга.

— Он не кажется стеснительным, — сказала Мэдди, вставая. — Думаю, стоит попробовать, если действительно хочешь знать, что его заводит.

Глава 12 Дженна

Что его заводит.

Я не была уверена, что хотела знать. Но по какой-то причине, которую я не могла объяснить, мне нужно было знать. Вопросы прогрызали, словно черви, мой мозг, и они не исчезнут, пока я не узнаю ответы.

Позже, я уже втискивалась в свое лучшее платье, расчесывала волосы и накладывала макияж. Словно я готовилась к свиданию. Словно мне нужно было впечатлить его. Черт, этот парень уже сделал мне предложение. Чего именно я ожидала?

Мы не договорились о времени, так что я ждала так долго, как только могла, пялясь на пустую стену, где, скорее всего, у меня должен был быть телевизор, о покупке которого я еще не соизволила позаботится. Когда нетерпеливые вибрации в моей груди достигли апогея, я забросила необходимое в мою удобную сумочку и направилась к двери.

На пол пути туда, я увидела его на другой стороне улицы. Руки в карманах, одет как вчера, до того, как начал постепенно объясняться. Мне стало интересно, был ли он на работе сегодня, хотя это и был выходной. Возможно. Он определенно не провел день, пялясь на пустую стену и волнуясь о том, что скажет, когда мы встретимся.

— Я шел забрать тебя, — объяснил он, когда я подошла к нему на тротуаре. — Понял, что у меня нет твоего номера.

В том, как он говорил, слышалась какая-то неуверенность, словно он подавлял то, что на самом деле хотел сказать. Возможно, «что за черт»? Потому что, если только он не зашел в историю браузера и не понял, что я сделала, что увидела, тогда не было разумного объяснения, почему я внезапно убежала, как только встало солнце.

— Да, — сказала я. — Я тоже это поняла.

Я не собиралась упоминать, что поняла это, потому что планировала отменить встречу. Для этого было уже слишком поздно.

Он был похож на парня из журнала, идущего возле меня большими шагами, показывающими идеальный крой его брюк. Даже несмотря на то, что на улице было все еще душно, он носил пиджак, чтобы дополнить вид. Должна признать, если он собирался играть в доминанта, он одевался соответствующе. Было что-то в хорошо одетом мужчине, который хочет слышать от тебя «Да, Сэр».

Подстраивание под общественное мнение. Но в его случае было что-то большее, помимо этого.

Даже с развязанным галстуком и закатанными выше локтей рукавами он излучал определенную власть. Возможно, даже особенно ярко. Потому что тогда было понятно, что он не полагался на какой-то костюм. Он был рожден в этой роли. Он командовал сотнями, возможно, даже тысячами людей в обычные дни. Люди не могли сказать ему «нет». Они слушались его по щелчку его пальцев.

Он не знал, как жить иначе.

Мы дошли до его дома в тишине, и только когда мы оказались в огромном фойе, я осознала, что не знала, что ему сказать. Но очевидно, говорить что-либо было не нужно. Он направился к библиотеке и показал мне жестом следовать за ним — легкое движения пальцами, но безошибочное и не нуждающееся в словах.

Не спрашивая, я последовала за ним.

Он сел за свой стол, и я устроилась напротив него. Ощущение было такое, словно меня вызвали к директору. Идея встать и убежать была соблазнительной, очень соблазнительной. Я не хотела говорить об этом. Не хотела объяснять себе или слышать его оправдания, почему он был таким, каким был.

— Я знаю, что была причина, почему ты ушла так рано, — сказал он. — Так что, просто скажи мне.