Мой милый ангел - [84]

— Чарли Синг считает, что ответственность лежит на Гум Сан, так как они больше всех заинтересованы, чтобы подорвать доверие к ДТМ.

— Но преступление было совершено белыми людьми, — повторила Джесси.

— Чарли Синг не знает этого.

— И что он намерен делать? — Джесси начала волноваться.

— Мне сказали, что сегодня ночью будет нападение на Гум Сан. Может начаться китайская война.

— Это абсурд, Ток Лой здесь ни при чем. В ограблении принимал участие португалец Силва.

— Кто-то должен им об этом сказать, мисс Джесси. Кто-то, кому они поверят. Они доверяли вашему отцу. Они доверяют вам. Мы скажем мистеру Джейку, и он проведет вас туда.

— Мистер Джейк занят, — сказала Джесси, хотя она представления не имела, занят он или свободен. — Я пойду с тобой.

— О, нет, мисс. Слишком опасно. Нет, нет. Я найду мистера Джейка, — она направилась к двери.

— Мистер Джейк не проведет нас, Су Лин. Он считает, что я не должна здесь находиться и не должна ни во что вмешиваться. Он думает, что со мной здесь может что-нибудь случиться. Он нам не поможет, но я не собираюсь стоять в стороне и позволить, чтобы твои соотечественники начали воевать по чьему-то злому умыслу. А теперь мы пойдем с тобой, или я пойду одна. Кто-нибудь в Китай-городе поможет нам найти Чарли Синга.

Су Лин нервно кусала нижнюю губу.

— Нет, мистер Джейк не такой. Он взорвется, как фейерверк. Но я и для вас муй джай. Мисс Джесси, я должна помочь китайцам. Мы идем.

Перед тем, как уйти, Джесси переоделась в простое светло-голубое платье и плащ с капюшоном и предложила Су Лин тоже надеть плащ. Они вышли через заднюю лестницу.

В зале для собраний общества «Сыновья Свободы» в клубах табачного дыма сотни две мужчин сидели на деревянных скамьях, еще несколько десятков стояли вдоль стен. Виски и пиво текли рекой, симпатичные девушки подносили спиртное, в то время как мужчины в полотняных брюках и домотканых рубашках спорили о китайской проблеме в Сан-Франциско.

Один мужчина, по кличке Обманщик, кричал громче всех.

— У нас восьмичасовой рабочий день, но что мы от этого имеем? Китайцы, эти сукины дети, работают от зари до темна, практически, ни за что. Они живут на рисе и рыбьих головах, перехватывают нашу работу, а кроме того, воруют и убивают.

Обманщик, здоровенный рыжеволосый грузчик, стоял на стуле. Его узловатые руки выступали из слишком коротких рукавов рубашки, подчеркивая его мрачную внешность. Он удерживал внимание разношерстной толпы, состоящей из грузчиков, погонщиков мулов и рыбаков.

— Они крадут нашу работу, — кричал он. В одной руке у него была кружка с пивом, в другой длинный охотничий нож.

Рядом с ним сидел Кац Бочек. Он поднял голову и посмотрел на Обманщика.

— А затем они отсылают заработанные деньги домой в Китай, — проговорил он так тихо, что его услышал только Обманщик.

— А затем эти черные боевики отсылают деньги своим братьям по крови в Китай! — закричал Обманщик. Он завораживал толпу, как странствующий проповедник.

Сидя напротив него, Харас МакКаферти восхищенно наблюдал, как Кац манипулировал своим рабочим. Ненависть Бочека к китайцам преобладает даже над его страстью к богатству и власти, подумал Харас. МакКаферти считал, что этот предрассудок поляка был своего рода компенсацией за дискриминацию, от которой он страдал сам, как польский эмигрант.

— Алек Абернатти был настоящим христианином. Он оставил вдову и троих детей, — продолжал Обманщик, отхлебнув из кружки. Иена от пива висела на его небритом подбородке. Он высоко поднял кружку с пивом. — За прекрасного человека, за белого христианина. Массой тридцать второй степени. Сын Свободы! — он опрокинул кружку и выпил пиво одним глотком, затем стер пену с губ тыльной стороной ладони. — Я, например, знаю, что надо делать с этими желтыми язычниками и их сифилисными проститутками, — сказал он, затем голос его перешел в крик. Он заорал, брызгая слюной. — Кто со мной? — Обманщик поднял большой охотничий нож. Мужчины вскочили на ноги, допивая спиртное и размахивая оружием.

Продолжая выкрикивать, Обманщик соскочил со стула и стал пробираться сквозь толпу приветствующих его мужчин. Человек пятьдесят последовали за ним, направляясь к двери. Когда самые воинственные вышли на улицу, остальные мужчины тоже стали выходить за ними. В зале остались только двое.

Кац и Харас сидели спокойно во внезапно опустевшем, похожем на амбар, зале, потягивали спиртное, наблюдая, как официантки собирают стаканы и ставят на место стулья. Одна из них стала выметать из-под ног Бочека осколки разбитой пивной кружки.

— Сегодня ночью многим придется расплачиваться, мистер, — сказала девушка.

— Похоже на то, — согласился Бочек с довольной улыбкой.

Поднявшись на ноги, он потянулся, зевнул и допил свое пиво. Когда девушка вытирала перед ним стол, он уставился на ее полную грудь, обтянутую ситцевым платьем.

— Да, девушка, некоторым чертовски много придется платить. Умному человеку лучше побыть дома и не показываться на улице. Я думаю, у тебя есть место, где можно укрыться от ночной прохлады.

МакКаферти смущенно отвел взгляд.

— Ну что вы, я замужняя женщина, мистер.

Кац сплюнул на грязный пол.