Мой любовник - [46]

— Я люблю тебя.

Его красивое лицо ожесточилось от боли, и он потер центр своей груди, как будто кто-то мертвой хваткой сжал его сердце в кулак.

Затем он отвернулся.

Тело Хекс опередило разум. Безумным прыжком, она оказалась возле распахнутой двери, раскинув руки, и широко раскрыв рот.

Ударившись о границы своей тюрьмы, она услышала громкий звук, подобный сирене… или пронзительный свист фейерверков, после их запуска… или, быть может, это был сигнал тревоги системы безопасности.

Но это не было ни одним из перечисленных.

Она кричала во всю силу своих легких.

ГЛАВА 16

Джону нужно было выдрать себя из той спальни. Не будь того первостепенного дела и необходимости допросить лессера, он и на дюйм не смог бы сдвинуть с места свои ботинки.

Джон мог поклясться, что чувствовал ее присутствие… но знал, что это всего лишь происки его разума, порожденные поиском Хекс. Ее нет в комнате. Она была в комнате. Это две совершенно разные вещи… и его единственный шанс выяснить, что с ней случилось, находился внизу, в кухне.

Направляясь на первый этаж, он потер глаза и лицо и обнаружил, что одной рукой хотел задержаться на щеке. Кожу покалывало… как и в те немногочисленные разы, когда Хекс прикасалась к нему.

Боже… кровь в комнате. Повсюду кровь. Она боролась с Лэшем, и хотя это и было источником гордости думать, что она наподдала этому ублюдку немалое количество раз, он не мог проникнуться развернувшейся в этой спальне реальностью.

Джон свернул налево и прошел через столовую, пытаясь привести в порядок свои мысли, в то время, как чувствовал себя так, словно с него заживо содрали кожу и бросили в океан. Он толкнул дверь на кухню…

Стоило его глазам встретиться с лессером, все тело Джона затрясло, с разверзнувшейся твердью до самого горячего нутра.

Его рот широко раскрылся, испустив немой рев.

Джон рванул с места, яростно обнажив клыки, перемещаясь на автопилоте, дематериализуясь сквозь пространство и принимая форму прямо перед ублюдком. Отшвырнув Блэя от убийцы, Джон напал со всей свирепостью связанного вампира, о которой слышал… но никогда доселе не встречал.

И конечно же, никогда не испытывал.

С белой пеленой, застилающей глаза и напряженными мускулами от маниакального синдрома, он был самим действием, бездумно сгибая руки в когти при нападении, его клыки были остры как кинжалы, а внутренняя ярость — столь велика, как у зверя.

Джон понятия не имел, как долго это продолжалось… или даже о том, что он сделал. Единственная вещь, которую он отметил, было смутное осознание сладковатой вони, которая была всем, что он мог ощущать.

Некоторое время спустя… гораздо позже… целую вечность спустя… он сделал паузу, чтобы отдышаться и обнаружил себя стоящим на четвереньках, опустив голову вниз, и с горящими от напряжения легкими. Руки упирались в кафельный пол, который был скользким от черной крови и того, что капало с его волос и изо рта.

Джон сплюнул пару раз, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса, но что бы это ни было, это дерьмо было не только на языке и зубах; оно опускалось по горлу прямиком в его кишки. Его глаза жгло, зрение расплывалось.

«Неужели снова плакал?» Чувство печали ушло… на смену ему пришла пустота.

— Иисус… Христос…, — произнес кто-то тихо.

Из-за внезапно нахлынувшего изнеможения, Джон расслабил локоть и перенес свой вес на другую сторону. Лежа головой в прохладной луже, он закрыл глаза. У него не было сил. Все, на что он был способен, это дышать.

Через некоторое время он услышал, как с ним разговаривает Куин. И только врожденная вежливость, а не какие-то предположения того, что только что произошло, заставила его сделать кивок, в наступившей паузе.

На секунду Джон удивился, почувствовав руки на своих плечах и ногах, и ему удалось открыть веки, когда его подняли вверх.

Странно. Когда они только вошли сюда, столешницы и столы были белыми. Сейчас… они были окрашены в глянцевый черный.

В бреду, он задался вопросом, зачем кому-то это делать.

Черный едва можно назвать радушным цветом.

Закрыв глаза, он почувствовал толчки и сдвиги, когда его переносили, а затем, наконец, его тело положили. Завелся двигатель автомобиля. Захлопнулись двери.

Они были в пути. Без сомнения возвращаясь в особняк Братства.

Прежде чем окончательно отключиться, Джон поднял руку к своей щеке. Это действие заставило его осознать, что он забыл подушку.

Резко придя в себя, он заставил себя приподняться, будто Лазарь, воскресший из мертвых.

Блэй был уже тут как тут с тем, что забрал.

— Она здесь. Я позаботился о том, чтобы мы не уехали без нее.

Джон взял то, что все еще пахло Хекс, и свернулся калачиком вокруг подушки. Это было последним, что ему запомнилось о поездке домой.

***

Лэш проснулся точно в таком же положении, в каком и заснул: лежа на спине, с руками, скрещенными на груди… как труп, положенный в гроб. Еще в бытность вампиром, он ворочался во сне, и как правило просыпался на боку с головой под подушкой.

Приняв сидячее положение, первое, на что осмотрел — повреждения на груди и животе. Без изменений. Не хуже и не лучше. Да и уровень его энергии значительно не улучшился.

Несмотря на то, что он проспал… «Иисусе, три часа. Что за черт?»