Мой лучший враг - [26]

Его реакция меня удивляет, признаю – я ожидала другого. Он вдруг выглядит так пораженно и зло, что у меня просыпаются сомнения. Слова звучат почти правдиво, и, хотя это мало значит, я все же задумываюсь.

– Ничего? То есть ты не пускал слух, что расстанешься со мной и ищешь новую партнершу? Не провоцировал Эрчи распустить руки?

Он весь застывает.

– Распустить руки?

Он глухой?

– Идем обратно, – говорит вдруг Рейм.

Я отчаянно усмехаюсь. Даже не думаю двинуться с места.

Впрочем, он и не предлагает дважды. Разворачивается сам – и быстро, размашисто шагает к бару. Я смотрю, как удаляется его спина, наблюдаю за его движениями, снова ставшими резкими, как порывы ветра.

Несколько секунд стою на месте.

Потом все же сжимаю руки и медленно иду обратно – только во двор, где сейчас мало народу. Все, кто есть, смотрят на меня с опаской. Через минуту слышу шум.

Они появляются вдвоем. Рейм вытаскивает Эрчи за шиворот из здания. Последний выглядит не очень: весь согнутый, держится за нос рукой, по которой струится кровь. Острый взгляд «избранника» находит меня слишком быстро, и он рывком подтаскивает дружка ко мне.

– Извинись перед ней.

Я теряю дар речи. Вокруг образуется толпа народу – парни и девчонки высыпают из дверей, а те, кто уже был во дворе, собираются поглазеть. Вдруг вижу Альнара, который выскакивает тоже, отодвигает парня перед собой и смотрит на весь этот полубред.

Смотрит на меня и на Эрчи. И часто дышит.

Потрясающе, что остальные сейчас притихли и Рейма никто не останавливает.

– Сейчас же, – чеканит тот.

– Иден. – Эрчи морщится. Взгляд у него странный: одновременно злой и испуганный. – Это же Лудар. Всего лишь…

Рейм дергает его на себя. В воздухе вдруг взвивается пыль, трава – несколько маленьких смерчей рождаются и умирают.

– Ты говоришь о моей избраннице.

Эрчи затравленно смотрит на него и прикусывает язык.

А потом фокусирует взгляд на мне.

– Ладно… Ладно, я понял. – Он долго смотрит, оторвав ладонь от окровавленного носа и словно вспоминая нужное слово. – Извини.

– По имени.

– Извини, Келли.

Рейм отпускает его и окидывает взглядом остальных.

– Это касается всех. Если у нас с Келли не все идет гладко – это не повод разевать рты. Любой, кто посмеет ее оскорбить, станет моим врагом.

Тишина слишком плотная. Ее можно кромсать на кусочки, подавать в качестве изысканного десерта. Новые взгляды аристократов я впитываю кожей – впрочем, некоторые отводят глаза. Кто-то спокоен, а вот выбравшийся на крыльцо Дулас ошалело моргает.

Альнар сжимает губы и движется ко мне.

Но Рейм ближе, быстрее и даже его не видит.

– Пойдем, – зовет он, оказываясь рядом.

Я бы подумала обо всем этом, но сейчас у меня нет мыслей – только мрак в голове.

Ухожу с ним, не оглядываясь, оставляя все за спиной. Снова выбираюсь за территорию бара, на безлюдную улочку с деревьями и оградами домов по сторонам. «Избранник» разворачивается и мрачно смотрит на меня.

– Если ты думаешь, что я решил кого-то спровоцировать ради своих целей… я мог бы, но не так. Ни беса не так, Лудар.

Я понятия не имею, о чем думать. Пытаюсь хоть как-то переварить все, что произошло, и найти подобие ответов в темном выражении его лица.

Мельком вспоминаю об Альнаре снова. Как увидела его с бокалами, уже возвращающимся в зал. Если бы я еще полминуты подождала – он действительно появился бы там, по плану Рейма или нет.

Я могла бы быть сейчас с ним, умеренно пьяным и разочарованным своим союзом, защитившим меня от похотливого придурка. Или хотя бы остаться еще ненадолго – он явно хотел что-то сказать.

Но ни одна из этих мыслей не прельщает.

Я вдруг понимаю четко и ясно: больше никаких попыток себя сломать. И мне не нужны утешения. Не были нужны раньше, и сейчас им точно не место.

– Пойдем отсюда, – предлагает Рейм.

Я киваю и иду вперед – мне нужно остудить голову на свежем воздухе.

* * *

Мы бредем по улицам, накрытым вечерней темнотой. Горят фонари, но подступающая ночь съедает краски. Кусты и деревья кажутся серыми, очертания домов превратились в силуэты.

Постепенно эмоции отпускают. Угасают в каждой части тела, и становится, как ни странно, легче. Словно в первую очередь выгорела вся злость и гадость. Я кошусь на Рейма, который смотрит куда-то вперед в странной задумчивости – так, будто ему надо остыть не меньше. Может, он жалеет о том, что натворил?

– Зачем ты это сделал? – не выдерживаю.

– Захотел ударить кого-нибудь в лицо, – отзывается он в своей привычной манере. – Или пришел в ужас от мысли, что ты сейчас оставишь меня одного на Парном факультете. Придумай сама какую-нибудь версию.

Теперь он тоже косится на меня. Потом говорит мрачнее:

– Некоторые придурки не понимают с первого раза.

– Некоторые? – невольно усмехаюсь я. – Ты сейчас про два десятка аристократов, которые считали меня шуткой четыре года?

Взгляд Рейма становится подозрительным.

– Ты так говоришь, будто они все одинаковые. Копии с часового завода.

На мое недоверчивое движение бровей он продолжает:

– Среди них есть те, с кем можно иметь дело, а есть идиоты. При Вальдо, например, можешь не держать нож в кармане, он само очарование. У Дуласа вместо головы сливной бачок, но, если вовремя ставить его на место, он бывает забавным. Такие, как Эрчи… Знаешь, Лудар, я вообще-то не ждал, что найду его с дырой в штанах и мокрого с ног до головы, но ты молодец, что его отделала.