Мой караван. Избранные стихотворения (сборник) - [7]

Зато эстету – дева, вся в рогоже.

Дну снятся сливки, сливкам снится дно.

Усищи в бочку окунает кто-то,

А кто-то сквозь соломинку сосёт.

Но кто грубей? Кто низменнее? Тот

Или другой? Хоть поровну – почёта, –

Из бочки можно капли извлекать,

А можно сквозь соломинку – лакать.

1960‑е гг.

Конец авантюризма

Он, я знаю, считает себя очень ловким, потому что поступает подло…

Бернард Шоу (письма)

1. Сумерки грехов

Старинные багровые светила

Больших грехов склонились на закат.

Но добродетель их не заменила.

На смену – похотлив, жуликоват –

Пришёл Грешок. Но многие твердят:

«В нем – демонизм, огонь, свобода, сила…»

Что ж, повторим: столетья три назад,

Наверно, в нём и правда что-то было?

Когда он виселицы украшал,

Монастырей каноны нарушал

(По грозной схеме: Страсть. Позор. Темница…).

Но нет картины жальче и мерзей,

Когда, свободный, с помощью друзей,

Трус и пошляк над честностью глумится.

2. Крах авантюризма

Не поминай Дюма, узнав авантюриста.

Увы! Сей рыцарь пал до кухонных страстей

И ужас как далёк от царственного свиста

Над океанами терзаемых снастей.

Уж не фехтует он. Верхом в ночи не скачет.

Не шутит под огнём, на голову свою.

А трусит, мелко мстит, от ненависти плачет…

По трупам – ходит ли? О да! Но не в бою.

Неведомы ему и той морали крохи,

Что знали хитрецы напудренной эпохи:

Он даже дерзостью их вольной пренебрёг,

И наглостью берёт (нарочно спутав слово).

Ах! Добродетели падение не ново:

Новее наблюдать, как низко пал порок.

≈1970

Мечта о недруге

Не могу расстаться с вами я без боя…

«Песнь о моём Сиде»

Искать себе врагов прямых, как солнце юга,

Открытых, царственных – не велика заслуга:

Как можно требовать, дружище, от врага,

Чего не требуют обычно и от друга?

Напрасно, старина, в мечтании прелестном

Ты мыслишь о враге прямом, открытом,

                                 честном.

Крепись! Бери его таким, каков он есть:

Злым, хищным, маленьким, тупым…

                           Неинтересным…

И враг же у тебя! Отвага в честном взгляде,

Лежачего не бьёт, не нападает сзади…

Послушай! Вот тебе пяток моих друзей,

Но этого врага – отдай мне, Бога ради!

Я недругу за ложь коварством не плачу,

Но нежность к недругу мне вряд ли по плечу.

Стараюсь поступать, как честь повелевает.

Позволь хоть чувствовать мне так, как я хочу!

С ним ладишь, кажется, а он грозит борьбой.

Но другом скажется, когда объявишь бой.

Ни дружбы, ни вражды, скотина, не выносит!

Нет, не таких врагов искали мы с тобой.

У деда моего был, сказывают, враг:

В раздоре – золото, сокровище для драк:

Не сразу нападёт, а крикнет: «Защищайся!»

Никто, никто уже теперь не крикнет так!..

1967

Подземелья

Ключи от подземелий подсознанья

Звенят опять на поясе моём.

Сегодня я, заблудшее созданье,

Сойду туда с коптящим фонарём.

Как воют своды в страшной анфиладе!

А впрочем, выясняется в конце,

Что все подвалы наши – на эстраде,

Все тайны, как посмотришь, – на лице.

У нас и подсознание – снаружи.

Всё просто: нам получше – вам похуже,

Кот хочет сала, палки просит пёс.

Успех собрата мучит нас до слёз.

Но чтоб до истин этих доискаться,

Не стоит в преисподнюю спускаться!

≈1980

Душа вещей

Люблю дома, где вещи не имущество,

Где вещи легче лодок на причале.

И не люблю вещей без преимущества

Волшебного общения с вещами.

Нет, не в тебе, очаг, твоё могущество.

Хоть весь дровами, точно рот словами,

Набейся – я и тут не обожгусь ещё,

Не будь огня – меж камнем и дровами.

Мне скажут: брось мечты, рисуй действительность;

Пиши как есть: сапог, подкову, грушу…

Но есть и у действительности видимость,

А я ищу под видимостью душу.

И повторяю всюду и везде:

Не в соли соль. Гвоздь тоже не в гвозде.

1960‑е гг.

«Не пиши, не пиши, не печатай…»

Не пиши, не пиши, не печатай

Хриплых книг, восславляющих плоть.

От козлиной струны волосатой

Упаси

Твою лиру

Господь!

Не записывай рык на пластинки

И не шли к отдалённой звезде,

В серебристую дымку

Инстинкты

И бурчанья в твоём животе.

Верь:

Затылок твой – круглый и плотный,

Группа крови и мускул ноги

Не предстанут зарёй путеводной

Пред лицо поколений других!

…Как волокна огнистого пуха,

Из столетья в столетье

Летят

Звёзды разума, сполохи духа,

И страницы в веках шелестят…

Но уж то, что твоя козлоногость,

Возгордясь, разбежалась туда ж, –

Для меня беспримерная новость!

Бедный мастер!

Закинь карандаш,

Отползи поскорее к затону,

Отрасти себе жабры и хвост,

Ибо путь от Платона к планктону

И от Фидия к мидии – прост.

1960‑е гг.

Гедонизм

Когда грустят матёрые,

Умеющие жить,

Я как-то не догадываюсь –

Что им предложить.

Пудовый ключ от Ревеля?

Большую глыбу с Альп?

Грозу в степях? Раба в цепях?

Иль собственный мой скальп?

Что делать. Мне не верится,

Что им помочь могли б

Луч солнца,

Цветик Аленький

И летний лепет лип.

1990‑е гг.

«Дышат снегом на флоксах росинки…»

      Дышат снегом на флоксах росинки.

В поздних сумерках зренье теряю.

Но, взойдя на дорогу с тропинки,

Новым зреньем глаза расширяю.

      Лужи спят на дорогах ненастных.

А на их перламутровых бельмах –

Срезы крыш, по-вечернему ясных,

Острота́ чердаков корабельных.

      Лунка льда – в миражи дождевые,

Как стеклянная дверца, раскрыта;

Там верёвки дрожат бельевые –

И на снасти похожи до вскрика!

      …Скоро инеем станет прохлада.

Что там, в поле? Хомяк или кролик?

Или, – призрак усталого взгляда, –